– Сколько раз мне взятку предлагали - не твое дело! - сквозь зубы процедил следователь. - В последний раз спрашиваю, подследственный: будете чистосердечное признание писать?
– Давай начистоту, капитан, - завскладом наклонился вперед. - Ничего я писать не буду. И тебе не советую. За последний год я двести пятьдесят тысяч наварил. Думаешь, я все себе оставил? Нет уж, шутки! Мне хорошо если тридцатник перепал. Остальное все дальше уходит, - он возвел глаза к потолку, - куда дальше. Ну ладно, меня ты посадишь, если сильно захочешь, но и то вряд ли. Я тебе ни слова не скажу - мне жить еще хочется. Дадут мне три года общего режима, через месяц переведут на поселение, еще через полгода выпустят по амнистии, а там новое местечко подберут. Надежные люди везде нужны. А вот тебе не простят. До пенсии ты даже не капитаном - младшим лейтенантом на деревенском участке тянуть будешь, за что опустить - найдут. Пока ты завмагов за кило колбасы тягаешь, на тебя сквозь пальцы смотрят. Но сейчас ты замахнулся не на свой кусок, капитан. Не проглотить тебе его.
– Угрожаете, подследственный? - капитан чувствовал, как мелко трясутся пальцы. По спине потекла струйка холодного пота. Двести пятьдесят тысяч в год? Один завскладом? Сколько это по городу? А по стране? И областной прокурор прикормлен? Ведь не врет, гад, нюхом чую… Что же это за дела такие?
– Да что ты, капитан! - искренне возмутился завскладом. - Я тебе честно объясняю, что не за свое ты взялся. Ладно бы ты заказ отрабатывал, чтобы было кому тебя прикрыть, но ведь один ты! Сам по себе! Тебя ж раскатают в тонкий блин и даже не поморщатся. Да и мне с должности слетать не хочется. Слушай, ты думаешь, у меня выбор есть? - Завскладом доверительно понизил голос. - Да если я воровать не буду, меня завтра же в обувной магазин кладовщиком переведут, кеды да тапочки пересчитывать. А на мое место поставят другого, сговорчивого. Это система, капитан, понимаешь, система! Ну да, я живу хорошо. По твоим меркам - богатей, не хуже проклятых сахарских капиталистов. А на деле-то я чуть больше, чем ноль без палочки. Шестерка на побегушках. Как говорят, так и делаю. Ну, кусок чуть слаще, чем ты, в рот кладу. Ну, дача у меня кирпичная, в два этажа, с гаражом на два места. Это что, богатство? Знал бы ты, как люди живут, м-м!… - Он вздохнул. - Нам с тобой и не снилось…
– И поэтому я должен тебя взять и отпустить, так? - капитан чувствовал, что проигрывает поединок. Он уже крупно жалел, что вообще ввязался в эту историю, и с горечью пожалел, что не выбросил анонимку в мусорный ящик. Славы захотелось, известности, блин! Крупного вора за руку поймать!
– Ну, зачем же "так"? - удивился завскладом. - Я что, не человек? Я что, не понимаю, что всем жить нужно? Странный ты человек, капитан. Ну да, принципиальный и честный. Я сказал, что уважаю? Сказал. Да только дурак ты, капитан, прости за грубое слово. Думаешь, от твоей честности кому-то польза есть? Те несчастные завмаги, что ты сажаешь, они же вообще никто! По собственной инициативе разве что ящик водки украсть могут. А когда они фальшивые накладные на машину мяса подписывают, думаешь, та вырезка им домой идет? Да как бы не так! Твоему полковнику она идет пачками по три кило! Прокурору по десять! И еще толпе всяких-разных, что в три горла жрут, пока твои дети за праздничным столом магазинным кексом угощаются! Так что чем скорее ты на свои принципы плюнешь и жить начнешь, тем больше твоим детям да жене достанется. И не смотри на меня волчьими глазами, никто тебе в карман пачку фарша совать не собирается, незамаранной твоя гордость останется. А вот жену твою в хорошую больницу из вашей козьей районной поликлиники перевести - это можно. Да и старшую дочку в приличную школу устроить - тоже подумаем. Свои люди - сочтемся. Ну?
Следователь сглотнул. Во рту появился неприятный железистый привкус. Он молча обошел стол, сел на свое место и подтянул к себе протокол.
– Подследственный, признаете ли вы свою вину в хищении товаров со своего склада на сумму в пятьдесят две тысячи триста восемнадцать рублей?
Картинка замирает. Холодно звучит голос Робина:
"На следующий день капитан Штепа выпустил подследственного Гордецкого под подписку о невыезде. Через месяц дело прекратили за отсутствием состава преступления. Конец справочного материала."
– Случай типичный, - Скайтер снова в фокусе. - Как показывают статистические исследования, подавляющая часть дел, связанных с экономическими преступлениями, либо не доводится до суда, либо разваливается уже в суде. Случаи осуждения единичны, причем приговоры всегда мягкие. С тяжкими преступлениями против собственности и личности дела обстоят лучше, но исключительно благодаря нашему скрытому вмешательству. И даже в этом случае имеет место массовый подкуп уголовной полиции бандитами. Завязанная непосредственно на Народного Председателя наркоторговля вообще приобретает неконтролируемый характер. Подчиняясь недвусмысленным намекам руководства, Служба Общественных Дел самоустранилась от борьбы с ней.
Короткая пауза.
– Все вы в той или иной степени осведомлены о положении дел. Все вы неоднократно проводили соответствующую коррекцию, результат которой обычно оказывался далеким от оптимального. По мнению нашей рабочей группы проблема вплотную связана с общим состоянием экономики и не может быть решена скрытым вмешательством на низких уровнях.
– Опусти прелюдию, Скайтер, - вмешивается Суоко. - Мы уже слышали это минимум дважды. Резюме, пожалуйста.
– Резюме вы тоже слышали минимум дважды, - в голосе Хранителя проскальзывает едва слышное ехидство. - На мой взгляд, необходимо немедленное прямое вмешательство первого порядка с установлением непосредственного контроля над руководством страны. Тянуть уже некуда. Большая часть рабочей группы со мной согласна.
– Но не вся, - хмыкает Джао. - Да и я не согласен, пусть я и не член группы.
– Твоя точка зрения Совету известна! - Суоко поднимает раскрытую ладонь. - Проблема в том, что Скайтер предоставил все необходимые расчеты с прогнозом на десять лет вперед. А у тебя нет ничего, кроме неопределенных предчувствий.
– А разве принципы ничего не стоят? - резко возражает негр. - Сотни лет Хранители держались одного: оберегать, не управляя. Получив в руки потрясающие технологии, мы держим их в секрете. Такой подход оправдан, более того, единственно возможный. Бела в том, что технологии заставляют нас чувствовать себя сверхлюдьми! Но мы не сверхлюди. У нас есть Робин, но даже с ним мы ошибаемся. И цена нашей ошибки куда выше, чем ошибки простого человека. Малейший сбой при прямом вмешательстве, и последствия окажутся катастрофичны!
– Столетия мы придерживались таких принципов, и последствия, не гипотетические, а вполне реальные, уже катастрофичны! - резко возражает Скайтер. - Следуя принципам невмешательства, мы допустили, что Ростания оказалась на грани коллапса. Ее экономическая и политическая система уже не может самостоятельно вернуться в стабильное состояние. Выходов только два - радикальное уничтожение старого государственного механизма методами класса революционных или же наше прямое вмешательство. Первый вариант - кровь, стагнация, развал государства, возможно, его поглощение Сахарой или превращение в набор ее безвольных сателлитов, разбалансировка мирового равновесия и, скорее всего, хаос и потрясения и в Сахаре тоже…
– В последнее время развал Ростании превратился в жупел среди Хранителей ростанийского происхождения, - усмехается Джао. - Мне казалось, что у нашей организации совсем другие задачи, нежели поддержка политической стабильности. Предполагается, что мы думаем о людях, не о надстройках.