– Он время от времени связывается со мной, шлет письма, иногда ночью связывается мысленно – менталистка я слабоватая, потому только во сне могу с ним поговорить, и то недолго. Говорит – едет к графу Раганору, а это очень важно. Все с ящеролюдьми улаживает. Говорит, с ним все нормально.
– Это хорошо. Скучаешь по нему?
– Скучаю. А что поделаешь? Мужчины, они такие – летают туда-сюда, мечутся… а жизнь проходит. Ты знаешь, Марин, хочу семью. Хочу свой дом, постоянного мужчину, который не улетает куда угодно спасать мир.
– Ну-ну… мечтай. – Марина пожала плечами и посмотрела направо. – Вон наконец-то староста гонит к нам толпу претендентов. Займемся-ка делом. Война закончится, тогда и будем улаживать личные дела.
– Да, ты права… чего-то я расслабилась. Не до того сейчас.
Марьяна встряхнулась и пошла навстречу группе молодых крестьян.
Столица встретила Амалию знакомым запахом помоев, а еще – гари. Прошло слишком мало времени, чтобы исчезли последствия штурма. Стены кое-где были побиты камнями из камнеметательных машин, некоторые дома так и стояли сгоревшими, чернея остовами под осенним дождем.
Девушка поежилась – ей пришлось наскоро прополоснуть окровавленную верхнюю одежду в ручье возле того места, где она разгромила отряд, отправленный на ее поимку. Кровь смылась, но одежда промокла, и теперь холодный ветерок пронизывал до костей.
Прохожие без интереса смотрели на нищенку. По большому счету их одежда мало чем отличалась от тряпья этой убогой – только почище да чуть поновее. Амалии показалось, что горожане стали значительно хуже одеваться, и вообще в городе царила атмосфера страха – прохожие боязливо жались к стенам домов. Во времена правления императора Истрии горожане были нагловатыми, шумными и скандальными. Нынешние же молчком скользили по мостовым, украдкой оглядываясь, как будто готовые нырнуть в ближайшую подворотню при малейшем шуме.
Девушка инстинктивно сразу же переняла их способ передвигаться и существовать в этом новом мире – так же жалась к стенам, так же торопливо семенила и искоса поглядывала по сторонам.
Первой ее целью была лавка сапожника на углу базарной площади. Увы, здесь ее ждала неудача – вместо лавки чернело пятно, в центре которого лежала куча кирпичей и недогоревшие концы бревен. Внимательно осмотревшись, Амалия заметила, что в ряду лавок и мастерских, как дырки на месте зубов, зияют пустоты – вместо домов успешных торговцев и мастеровых. Она хотела было зайти в соседний дом – насколько Амалия помнила, там жил портной и располагалась хорошая пошивочная мастерская, – но передумала. Ставни мастерской закрыты, как будто люди забаррикадировались внутри дома.
Амалия отправилась в порт – благо что он находился недалеко от базарной площади, чуть ниже по кривой улице, именуемой, как ни странно, Портовой. В порту было злачное заведение, хозяин которого был связан с местными бандитами и промышлял продажей награбленного и краденого.
Амалия, когда Влад дал ей задание вычислить лидеров организованной преступности в городе, сразу вышла на этого портового барыгу, и болтаться бы ему на городской виселице, если бы он не пошел на вербовку. За то, что он поставлял сведения о происходящем в преступном мире, да и вообще в городских трущобах, его и не трогали. Это был один из основных агентов Амалии, звали его Гарсан, кличка же у него была Паук. Фактически это был один из главарей преступного подполья, отличающийся от своих подельников изворотливым умом, фантазией и деловыми качествами. Если кто и выжил в этом изменившемся городе, так это он. По крайней мере, Амалия на это надеялась.
Дорога в порт заняла минут двадцать – кривая улица тянулась, петляя из стороны в сторону, ветвилась узкими темными переулками, заканчивающимися тупиками или переходящими в сеть других переулков. Как помнила девушка, выход из некоторых переулков был через подвалы хибар, стоящих вдоль этих узких помоечных улочек, – заходишь в дом, и, если ты свой, тебя выпускали через специальный лаз на соседнюю улицу. Когда делали облавы на уголовных авторитетов, приходилось учитывать эту особенность здешних трущоб – Амалия сделала так, что никто не ушел. Остались лишь те, кто был нужен спецслужбам. Да это и не ново – всегда, во все времена и во всех мирах организованная преступность контролировалась спецслужбами. Хотели бы извести – извели бы за считаные месяцы. Значит, это не нужно.
Трущобы тоже потерпели ущерб – многие дома сгорели, некоторые как будто просели внутрь, обвалившись крышей. Девушка даже удивилась: ведь прошло совсем немного времени – как эти жилища могли прийти в столь ветхое состояние? Впрочем, сделаны они из фанеры, разнокалиберных досок, земли, строительного мусора и камышей – где уж тут противостоять непогоде и времени? Даже крестьянские дома, полуземлянки и то в сравнении с этими халупами казались дворцами. За мутными маленькими окошками, затянутыми то ли бычьими пузырями, то ли кусочками украденного низкокачественного стекла, двигались тени, виднелись какие-то огоньки – трущобы жили.