Амалии все время казалось, что кто-то смотрит ей вслед, – она оборачивалась, осторожно прислушиваясь, но никого не видела. В конце концов она подумала, что это сами трущобы, как многоголовый демон, следят за ней, почуяв чужого, пришельца, и только и ждут момента, чтобы ударить в спину. Давать такую возможность трущобам она не собиралась, а потому была предельно осторожна и готова к любому проявлению агрессии и насилия. Что может быть лучше беззащитной жертвы в виде хромой старушки? Наверняка у нее есть пара медяков, а жизнь такого убогого существа не стоит и одного медяка – по мнению большинства обитателей этих «фавел».
Слава богам, трактир «Черный парус» стоял на месте. Ставни были плотно закрыты, двери тоже, но сквозь тонкие щели пробивался свет, а из трубы шел дым. За ставнями слышались пьяные голоса, звенели струны и хрипло смеялись завсегдатаи этого заведения. «Черный парус» был местом встреч разбойников и воров, наводнявших, как и везде, припортовые зоны и рынки города.
У Амалии не было готового плана действий. Если войти через центральный вход, она сразу обратит на себя внимание – такие грязные старушонки не сидят в залах трактиров и не общаются с главарями бандитов. С черного хода? То же самое, что заявить: «Я пришла встретиться с Пауком!» Вот посмеются… ну да, она их расшвыряет, раскроет себя, и что? Ей нужен этот шум? Совсем не нужен! А значит, что? Значит, надо думать…
Девушка огляделась по сторонам и, заметив скамейку под деревом у одной из хибар, посеменила к ней и уселась, зажав клюку между ног. Было довольно светло, и только хмурые тучи затемняли мир, создавая впечатление наступившего вечернего сумрака. Улицы казались вымершими, а редкие прохожие неслись так, будто за ними гнались все демоны мира.
Интересно, на какие деньги в этом трактире гуляют? Порт практически не работал – после захвата его викантийцами там осталось совсем мало целых строений, а корабли купцов теперь обходят столичный порт далеко стороной. Проедают старые запасы? Грабят оставшихся жителей? Скорее всего.
По улице промаршировал взвод викантийцев – несколько десятков человек, ощетинившихся оружием, в железных доспехах. Они кутались в какие-то накидки и выглядели столь грозно, сколь и смешно – климат столицы, гораздо более мягкий, чем климат севера Истрии, все-таки был слишком холодным для них, истых южан. Амалия отметила, что солдаты прошли мимо «Черного паруса», как будто его и не существовало. Вряд ли они посещают трактиры, в которых заправляют местные, – там им как минимум в тарелку плюнут, а как максимум – толченого стекла или яду подсыплют. Кому это надо?
Понаблюдав за трактиром около часа, Амалия заметила пятерых девиц, вызывающе ярко одетых и сильно накрашенных, что не оставляло сомнений в их профессиональной принадлежности. Они постучали в дверь трактира условным стуком, который Амалия, обладавшая тонким слухом, уловила совершенно отчетливо. И запомнила. Дверь открылась, и стайка девиц впорхнула внутрь, исчезнув, как облачко дыма над лесом под осенним ветерком.
Решение было найдено, и Амалия покинула скамейку, отправившись на поиски нужного объекта. Минут через десять она свернула в один из переулков – довольно чистый и ухоженный, во всяком случае, здесь не наблюдалось груд мусора и луж с содержимым ночных горшков. Это был Платяной переулок, где одевались и обувались обитатели «фавел», в том числе и «ночные бабочки». Амалия остановилась у лавки под вывеской с улыбающейся красоткой, выставившей вперед полушария, больше похожие на те ядра, которыми Влад топил вражеские суда. Постучала в дверь – молчание. Снова постучала – молчок. Повернулась спиной и стала методично долбить в дверь пяткой, надеясь, что грохот разбудит даже мертвых – если они там внутри все перемерли.
После десятого или пятнадцатого удара ее каблук не нашел опоры и провалился внутрь, ударил во что-то мягкое, ойкнувшее и заругавшееся отборным матом:
– Ты что, старая, охеренела?! Ты чего барабанишь, старая кошелка! Я сейчас тебе такого пенделя дам, что ты полетишь, как кусок дерьма, в придорожную канаву со скоростью осеннего урагана!