Возражения против политики безоговорочной капитуляции выдвигали, в числе прочих, начальник Штаба армии США генерал Джордж Маршалл и его командующий экспедиционными силами генерал Эйзенхауэр. Они считали, что это неизбежно приведет к яростному сопротивлению немецких войск на поле боя. По общему мнению разведчиков, такая доктрина полностью исключила бы возможность диалога с движением сопротивления внутри Германии и тем более оказание ему поддержки. Ведь его лидеры поймут, что даже смерть Гитлера не спасет их страну от унижения и полного разорения. Аллен Даллес писал об этом: «Внутреннюю революцию в Германии мы считали невозможной, поэтому продолжали воевать и разрушать».[69] Кроме Сталина, единственными лидерами, чьим интересам отвечало это решение, были сами нацистские иерархи.
Глава 3
Коричневые кардиналы
После разгрома под Сталинградом и в Северной Африке в упавшем духом немецком народе необходимо было поддерживать жизнь для ведения затяжной войны. Вся военная стратегия Гитлера зиждилась на идее быстрого завоевательного похода, ведь позднее материальное превосходство его противников – Франции, Британии, а затем и СССР – оказалось бы непреодолимым. Эпоха молниеносных побед 1938–42 гг. принесла Германии добычу в виде сырья, сельскохозяйственной продукции и производственных мощностей Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии, Франции, Югославии, Греции и западных территорий СССР. Годы нескончаемого грабежа отсрочили переломный момент, после которого дисбаланс в ресурсах[70] между странами Оси и Антигитлеровской коалицией стал сначала хроническим, а затем фатальным. Но за это время Германия приобрела лишь разовый капитал, а не постоянный приток дохода, и теперь точка невозврата становилась все ближе.
Весну 1943 года нацистская Германия встретила без какой-либо четкой общей стратегии дальнейшего ведения войны. Провал завоевательного похода на СССР был уже очевиден всему миру. В мае 1943 года благодаря техническим и тактическим достижениям союзников ежемесячные потери немецкого подводного флота в Атлантике внезапно выросли втрое. Это вынудило адмирала Дёница отозвать свои «волчьи стаи» с путей конвоев на три месяца; вновь обрести прежнее превосходство им было уже не суждено. В июне—июле 1943 года ВВС Великобритании осуществили первые «рейды тысячи бомбардировщиков», оставившие лежать в руинах города Эссен, Кёльн и Гамбург; этим же летом ВВС США вторгались во время дневных полетов далеко вглубь Германии и бомбили промышленные объекты, оттягивая на себя эскадрильи истребителей люфтваффе с других фронтов. Новое поражение в июльском наступлении немецких войск под Курском окончательно разрушило все их надежды перехватить инициативу на Восточном фронте. В июле же Западные союзники успешно высадились в Сицилии, а в сентябре Италия стала первой из стран нацистского блока, запросившей мира. Затем настали зимние ночи, и ВВС Великобритании начали сбрасывать свой смертоносный груз непосредственно на Берлин – только в ноябре 1943 года 400 тыс. его жителей остались без крыши над головой. Немецкие войска, несмотря на оккупацию большей части Европы, теперь занимали исключительно оборонительные позиции и, будучи пойманными в ловушку войны на истощение, ждали и смотрели, как тают их ресурсы, тогда как Антигитлеровская коалиция разворачивала все новые наступательные операции на востоке, юге и западе. Более того, приемлемого для нацистов выхода из положения, в котором оказалась Германия, просто не существовало. Слово фюрера было законом и никто из руководства нацистской партии или вермахта не смел ему возражать.
Реакцией немецкой правящей верхушки на сталинградскую катастрофу и требование Рузвельта о безоговорочной капитуляции стал призыв к «тотальной войне». В обращении к партии, которое 18 февраля 1943 г. широко транслировалось из берлинского Дворца спорта, рейхсминистр пропаганды доктор Йозеф Геббельс потребовал от своих слушателей и всего германского народа полностью отдать себя «тотальной войне».[71] Объявив, что «две тысячи лет западной истории в опасности», Геббельс призвал к еще большим жертвам в помощь войскам вермахта – последним защитникам от «большевистских орд», угрожающих землям Европы и ее самобытной культуре. Поэтому он призвал также к полной мобилизации немецкой экономики и всех сил немецкого народа на поддержку обороны страны. Вместе с Геббельсом на трибуне стоял Альберт Шпеер, рейхсминистр вооружений и военной промышленности. Он отчаянно желал вновь привести загнанную в тупик экономику Германии в полную боевую готовность, однако чувствовал собственное бессилие из-за отсутствия квалифицированных работников. Перед лицом нового масштабного воинского призыва и при нежелании Гитлера мобилизовать женщин на некоторые виды работ, как это уже сделали Англия и Америка, промышленность Германии в значительной мере опиралась на труд рабочих, набранных в оккупированных странах Европы, а также на рабский труд пленных с Восточного фронта.
69
«Внутреннюю революцию в Германии мы считали невозможной…»: Письмо к Честеру Вилмоту от 3 января 1949 г., Allen W. Dulles papers, Seeley G. Mudd Manuscript Library, Princeton, New Jersey, цитируется по источнику: Lucas Delattre,
70
дисбаланс в ресурсах: Хотя существуют гораздо более подробные статитистическиие данные, здесь будет достаточно краткой выборки за 1943 г. Суммарный объем добычи угля Союзниками составлял 928 млн тонн, странами Оси – 545 млн тонн. Суммарный объем добычи железной руды Союзниками составлял 145 млн тонн, странами Оси – 77 млн тонн. Суммарный объем производства нерафинированной стали Союзниками составлял 118 млн тонн, странами Оси – 47 млн тонн. Суммарный объем добычи сырой нефти Союзниками составлял 259 млн тонн, странами Оси – всего 18 млн тонн. Что касается промышленного производства, то в 1943 г. Союзники построили 61 062 танка и самоходных орудия, страны Оси – 12 957. Источник: John Ellis,
71
полностью отдать себя «тотальной войне»: Richard Bessel,