Чаттертон понимал, что одно дело изготовить фальшивые документы, а другое — объяснить, где он их обнаружил, и именно придуманное им объяснение проливает свет на истинную одаренность юноши. Бродя по церкви св. Марии, он обнаружил ларец, хранилище приходских документов, взломанный несколькими годами раньше. В ларце осталось еще множество документов, книжиц, рукописей XV века времен царствования Эдуарда IV, когда главой магистрата был Уильям Кэнинг. За долгие часы, проведенные в церкви, Томас прочел, изучил и литературно обработал свои находки. В этом ларце он якобы и обнаружил стихи и прочие труды Раули. Для своих подделок Чаттертон, как правило, использовал пергаменты из ларца, предварительно выведя с них старые тексты.
1 июля 1767 года Чаттертон окончил школу, и его отдали учеником в контору Джона Ламберта, бристольского адвоката. Томас надеялся, что свободного времени у него теперь будет больше и писать ему станет легче, но Ламберт оказался несносным хозяином. Он обращался с Томасом как со слугой, запретил часы досуга посвящать собственным увлечениям и велел Чаттертону все свободное время читать книги по юриспруденции. Юноше пришлось делить комнату со слугой, питался он также вместе со слугами. Хотя в конторе работы у него было немного, в часы службы Ламберт не разрешал ему заниматься чем-либо посторонним. Но Чаттертон продолжал сочинять и на службе, поминутно поглядывая на дверь, дабы приход Ламберта не застал его врасплох, либо писал ночью, при свете луны. Он снабжал Барретта материалами для задуманной им книги по истории Бристоля, посылал свои стихи редакторам разных журналов, чтобы узнать их мнение о своем творчестве. В 1768 году он послал в «Феликс Фарлиз джорнэл» свое очередное сочинение, названное им «Описание первого перехода мэра через старый мост» и подписал его «Dunelmus Bristoliensis». Это стихотворение он приурочил к открытию нового моста через Эйвон — его построили взамен старого, каменного, возведенного при Генрихе II.
В 1769 году Чаттертон послал несколько работ в разные журналы, в том числе в «Таун энд кантри мэгэзин», и тот принял их и опубликовал. Весьма воодушевленный успехом, Томас решился послать издателю Додсли «копии нескольких старинных стихотворений и интерлюдию (возможно, древнейшую из дошедших до нас), написанные неким Раули, священником из Бристоля, жившим во времена Генриха VI и Эдуарда IV». Додсли не удосужился ответить ни на это письмо, ни на следующее, в которое Чаттертон вложил отрывок из «Аэллы», поэмы об Аэлле Саксонском, страже Бристольского замка. Аэлла женится на своей возлюбленной Берте; на свадебном пиру он узнает, что поблизости высадились датчане, и бросается в бой, чтобы остановить вторжение; датчане обращены в бегство, но сам Аэлла тяжело ранен. Он спешит домой, чтобы умереть на руках своей молодой жены, но узнает, что она сбежала из замка с другим. В отчаянии Аэлла вонзает кинжал себе в грудь, но тут появляется его жена; оказывается, ее увезли хитростью, якобы к раненому супругу. Раскрыв обман, она тотчас пустилась в обратный путь. Но пока Берта рассказывает о своих злоключениях, Аэлла умирает, и она без чувств падает на его мертвое тело. Поэма написана ярко, свежо и весьма увлекательно: веселье и музыку, песни менестрелей сменяет трагедия битвы, а завершает все отчаяние смерти.
Чаттертону приходит на память Хорэс Уолпол, который написал и опубликовал в 1764 году «Замок Отранто», утверждая, что это — перевод найденной им старинной рукописи. Чаттертон пишет ему письмо и вкладывает в него несколько сочинений «Раули», в том числе «Возрастание живописных ремесел в Англии, писанное Т. Раули в лето 1469 для Мастера Кэнинга». «Возрастание живописных ремесел в Англии», одна из слабейших работ «Раули», прослеживает историю английской живописи со времен бриттов до Генри из Торнтона, написавшего по заказу Кэнинга несколько фресок. Уолпол прочел присланное и в своем ответе, поблагодарив Чаттертона, благосклонно отозвался о творениях Раули, особенно об их гармонии и настроении. Уолпол указал также на одну из древних картин маслом, упомянутую в работе Чаттертона. По словам Уолпола, это укрепило его убеждение, что технику масляной живописи открыл не Ян ван Эйк, что она существовала задолго до него. Уолпол спрашивал Чаттертона, где тот обнаружил рукописи, предлагая опубликовать их, если они не печатались прежде, спрашивал, нет ли у него и других материалов. Чаттертон, в восторге от такого ответа, немедленно отослал и другие свои работы, но совершил промах, упомянув о стесненных обстоятельствах и намекая Уолполу, что хотел бы приискать для себя более подходящее место. Уолпол тут же почувствовал неладное и решил посоветоваться со своими друзьями, поэтами Грэем и Мейсоном. Оба сразу же заявили, что рукописи поддельные и написаны недавно. Следующее письмо Уолпола к Чаттертону было совсем в ином, сухом тоне: Уолпол советовал Томасу заниматься своим делом — юриспруденцией и прежде составить себе состояние, а потом уж услаждать себя литературными занятиями. Чаттертон ответил ему, что перевел поэмы Раули со списка, принадлежащего одному джентльмену, совершенно уверенному в их подлинности. Далее он прибавил: