БАЙОН: Потому что уже ничего не боишься?
С. ГЕНЗБУР: Нет, чтобы увидеть кишки своей собаки. Я доволен, ведь я ее очень люблю. Раз она была у меня в голове, когда я был жив, то теперь я решил оказаться у нее в животе.
БАЙОН: Абсолютный цинизм. Ты все время остаешься внутри собаки или ты можешь из нее выбираться?
С. ГЕНЗБУР: Я выглядываю через дырку. «Глаз был в анусе и смотрел на Каина...»[48]
БАЙОН: А как ты там очутился?
С. ГЕНЗБУР: Мгновенным напряжением воли.
БАЙОН: И что там, в животе?
С. ГЕНЗБУР: Кишки. Кишка.
БАЙОН: Этот живот, это чрево подменяет тебе чрево матери, нет?
С. ГЕНЗБУР: Точно.
БАЙОН: Значит, твоя мать была собакой?
С. ГЕНЗБУР: Нет. Вовсе нет! Моя мать жива. И я не хочу, чтобы она умирала[49].
БАЙОН: Да, но мы говорим о прошлом...
С. ГЕНЗБУР: Да, мы говорим о прошлом, но она по-прежнему жива. (Ему явно неловко.)
БАЙОН: Как твоя мать отреагировала на твою смерть?
С. ГЕНЗБУР: Не знаю. Я бы не хотел, чтобы она за меня переживала... Ну ладно, проехали. (Пауза. Возникает некоторая неловкость, чувствуется напряжение. Беседа, кажется, завязла, и Гензбур замкнулся в себе.)
БАЙОН: Ладно, хорошо. Итак, ты был не один, когда это случилось?
С. ГЕНЗБУР: Нет. Потому что... я был с одной.
БАЙОН: Это еще не означает, что ты был не одинок... Сколько ей лет? Двенадцать?
С. ГЕНЗБУР: (Смех.) Нет. В восемьдесят девятом она была... на тридцать лет моложе меня. Следовательно, ей было двадцать шесть лет.
БАЙОН: Рыжая? Блондинка? Брюнетка?
С. ГЕНЗБУР: Евразийка.
БАЙОН: Значит, не волосатая?
С. ГЕНЗБУР: Не какая?
БАЙОН: Не волосатая. Ты был пьян, когда это случилось?
С. ГЕНЗБУР: Нет, но... Мой бокал разбился до того, как разбился я сам.
БАЙОН: Это последний звук, который ты слышал?
С. ГЕНЗБУР: Нет, я услышал пистолетный выстрел.
БАЙОН: Бокал хрустальный или стеклянный?
С. ГЕНЗБУР: Из общепитовских стаканов я не пью. Предпочитаю риск.
БАЙОН: А ты бы хотел, чтобы это произошло как-нибудь иначе?
С. ГЕНЗБУР: Ого! Смерть от убийственного минета? Эта китайская пытка описывается в «Саду пыток» Октава Мирбо[50] и заключается в семи последовательных минетах. На седьмом ты уже харкаешь кровью. Вполне приемлемая смерть.
БАЙОН: А он не мог произойти случайно, этот свинцовый передозняк?
С. ГЕНЗБУР: Передозняк, но через посредника. Я бы сказал ему спасибо за то, что он для меня сделал.
БАЙОН: Ты не думал об этом, когда умер Леннон[51]?
С. ГЕНЗБУР: Нет. Я думал об этом во время страсбургских событий[52]. А еще когда пел «Бог — еврей» и «Ностальгия — товарищ»... в 1981-м. Ну, в общем, я сам нарывался[53].
БАЙОН: Насчет «Бога — еврея», то дело еще, судя по всему, зашло не так далеко, ведь ты умер только... в восемьдесят девятом?
С. ГЕНЗБУР: Да, да. У меня все развивалось по нарастающей. Так уж я был устроен.
БАЙОН: А в Страсбурге тебе показалось, что «это» подобралось к тебе ближе некуда?
С. ГЕНЗБУР: М-да. В карманах были припасены стволы и бутылки с зажигательной смесью. Как с одной, так и с другой стороны.
БАЙОН: В Страсбурге и жизнь била через край: вокруг тебя, с тобой были люди; чувствовалось драматическое напряжение...
С. ГЕНЗБУР: Политика. Ощущение как на митинге.
БАЙОН: А тебе бы понравилась смерть политическая?
С. ГЕНЗБУР: Политическая или поэтическая?
БАЙОН: Если бы ствол вытащили в тот момент, когда ты пел «Марсельезу», и выстрелили, это была бы политическая смерть, нет?
С. ГЕНЗБУР: Уже столько людей умерло, распевая «Марсельезу»... На одного стало бы больше.
БАЙОН: И все же это было бы чертовски парадоксально...
С. ГЕНЗБУР: Чертовски парадно и сально.
БАЙОН: Итак, ты уверен, это не могло произойти по-другому?
С. ГЕНЗБУР: В больнице? Я бы скорее сам себя прикончил. Предложить себе помощь... в оказании себе последней помощи.
БАЙОН: А ты раньше представлял, что все произойдет именно так?
С. ГЕНЗБУР: Я часто об этом думал... Например, я думал об этом в восемьдесят первом... И в восьмидесятом тоже, потому что мне угрожали смертью, когда я пел «Марсельезу». И...
БАЙОН: Угрозы антисемитского характера?
С. ГЕНЗБУР: Да, да, «Размажем падлу!»[54] Хотя это носило эпизодический характер.
БАЙОН: А ты думал об этом, когда был моложе?
С. ГЕНЗБУР: После первого сердечного приступа[55]. Тогда я решил... Я сказал себе: «Против жизни противоядия нет». До этого я никогда об этом не думал.
48
Искаженная строчка из стихотворения «Сознание» (цикл «Легенда веков») В. Гюго: «Глаз был в могиле и смотрел на Каина».
50
Октав Мирбо (Octave Mirbeau, 1848–1917), французский писатель, автор романов «Голгофа» / Le Calvaire (1886) и «Аббат Жюль» / L’abbé Jules (1888), соединявших психологический трагизм и фрейдистскую тематику, а также рассказа «Себастьен Рок» / Sébastien Rock (1890), повествующего о судьбе подростка, изнасилованного священниками-иезуитами. Особенно скандальными стали произведения, нарушающие правила реалистического правдоподобия и условности лицемерной морали: Jardin des supplices / «Сад пыток» (1899), Journal d’une femme de chambre / «Дневник горничной» (1900), экранизированный Л. Бунюэлем, и Les vingt et un jours d’un neurasthénique / «Двадцать один день из жизни неврастеника» (1901). Не менее известен и своими провокационными сатирическими пьесами «Дела есть дела» / Les affaires sont les affaires (1903) и «Очаг» / Le Foyer (1908). Необычно новаторский по форме спектакль «Фарсы и морали» / Farces et moralités (1904) выражает протест на языковом уровне, предвосхищая театр Ионеско.
51
Джон Леннон (John Lennon, 1940–1980), английский музыкант, поэт, художник, гитарист и певец из группы Beatles. Был убит фанатичным почитателем.
52
Страсбургские события — 4 января 1980 года во время концерта военные и ветераны вели себя крайне агрессивно по отношению к Гензбуру из-за его песни Aux armes et cetera / «К оружию и так далее», которая представляет собой аранжировку «Марсельезы» (государственного гимна Франции) в стиле рэггей. Пластинка Aux armes et cetera вышла в 1979 году.
53
Песня Nostalgie camarade впервые фигурирует в пластинке Ecce Homo (1981), песня Juif et Dieu — в пластинке Mauvaises Nouvelles des Etoiles / «Плохие звездные новости» (1981).
54
«Размажем падлу», угроза «On va le crever, ordure» созвучна известному девизу Вольтера «Ecrasez l’infame» («Раздавите гадину») в адрес Католической церкви.