Скрытый смысл этой песни в том, что девушка произносит «Je t’aime» во время любви, а мужчина, с его нелепой мужественностью, не верит этому. Он думает, что она произносит эти слова лишь в момент удовольствия, наслаждения. Со мной тоже случается такое. За этим стоит некий страх, что тебя поимеют.
В 1979 году Гензбур создает свой скандальный вариант «Марсельезы» — песню Aux armes et cetera / «К оружию и так далее», давшую название одноименному альбому. Применив свою излюбленную технику коллажа, он наложил мотив «самой кровавой песни в истории человечества» на экзотические ритмы Ямайки. В качестве идейных предшественников Гензбур сослался на дадаистов, Бретона и «Тошноту» Сартра. В музыкальном решении его вдохновляли Джей Хокинс, Роберт Паркер, Отис Реддинг, Джими Хендрикс, а также рэггей.
Я грезил о Ямайке, о ее музыке, где так легко запасть на то инстинктивно-животное, чистое, жестокое, чувственное и болезненно навязчивое, что так далеко от английской серости и от небесной синевы Нэшвила и Лос-Анджелеса.
Скажите, а ваша песня Aux armes et cetera была сознательным вызовом или?..
Вовсе нет. Хотя однажды, когда я пел мою «Марсельезу» — Aux armes et cetera, на меня прямо на концерте напала группа чернокожих, и мне пришлось отбиваться. Из Версаля, где проходило выступление, я возвращался уже в сопровождении телохранителей.
Вас не смущает, что вы зарабатываете деньги с помощью Руже де Лиля?
(Смеется.) О нет. По-моему, получилось прекрасное сочетание: Руже де Лиль — Гензбур, Aux armes — et cetera.
Серж Гензбур приобрел на аукционе в Версале подлинный текст «Марсельезы», переписанный Руже де Лилем для композитора Луиджи Керубини (в 1833 году). Певец заплатил за него 130 тысяч франков и был очень доволен. Торг начался с 40 тысяч. Гензбур выиграл, оставив за собой последнее слово. В зале торгов пожилой месье свистел и выкрикивал: «Это прискорбно, это скандал! Жаль, что мне не двадцать лет, а то я повыдергал бы ему руки!»
Возвращение из Версаля было грандиозным. Меня сопровождал телохранитель поляк Пифи, вышибала в Palace. С нами была моя подружка Бамбу, она родом из Индокитая. Я русский еврей, а машина — «шевроле» — американская! При этом на заднем сиденье лежал рукописный оригинал «Марсельезы»! Поразительно!
После публикации в «Фигаро» статьи М. Друо «“Марсельеза” Гензбура», где говорилось о том, что это не песня, а «скандальная, дебильная пародия», оскорбление национального гимна, причем оскорбление, совершенное не французом, а евреем, Гензбур напечатал в «Matin Dimanche» ответное письмо. И началось так называемое «дело Марсельезы», которое некоторые сравнивали со знаменитым «делом Дрейфуса», что, впрочем, лишь способствовало продажам пластинки с записью песни и альбома. В итоге тираж альбома перешагнул порог в миллион экземпляров.
После выхода в феврале 1975 года альбома Rock around the bunker / «Рок вокруг бункера» в высказываниях Гензбура, как всегда рассчитанных на эпатаж, прозвучала тема терроризма, столь актуальная в эпоху палестинских терактов, итальянских Красных бригад, немецких групп, а также борьбы с поднимавшим голову неонацизмом.
Лично я предпочитаю играть в бойню, это забавляет. Мне бы, пожалуй, понравилось быть террористом... Если бы я теперь сделался террористом, то отправился бы в Южную Америку, чтобы пришить недобитых нацистов. Еще я бы совершил поездку по Испании. Там есть бывший комиссар по делам евреев, французский аристократ, добавляющий сахар в клубнику. После смерти Помпиду он заявил, что желает вернуться на родину. Этому старому бонзе не повредила бы пуля в живот; это эвфемизм! Короче, если я узнаю, что он возвращается во Францию, то куплю пистолет, чтобы его порешить. В таких ситуациях я не отступаю! Если нацисты собираются вернуться к власти, предупреждаю, что еще в тысяча девятьсот сорок восьмом году я отлично стрелял из легкого пулемета. Думаю, не разучился.
«Rock around the bunker» — такие слова услышишь во Франции не каждый день.
А как вы хотели бы, чтобы я это перевел? «Dansons autour de la casemate» («Станцуем вокруг каземата»)? Вряд ли это завело бы массы...
Вы хотели бы нравиться молодежи?
Граучо Маркс довольно интересно высказался насчет этого. У него должен был родиться внук, и его спросили, как он себя чувствует в связи с этим. Он ответил: «Никогда не свыкнусь с мыслью, что женат на бабушке!» С публикой и женщинами все точно так же: я готов пожертвовать постаревшей частью публики, которая, впрочем, по-прежнему западает на меня.