— А пять дисков?
— Шёнберг, Барток, Джонни Рэй, Стэн Кентон, Рэй Кониф.
— А женщин?
— Мелизанду[266], Офелию, Ослиную Шкуру[267], маникюршу и Вивьен Ли[268]. И джинсы.
В разгар событий в Алжире Гензбур в конце 1958 года исполняет в кабаре «Милорд» несколько своих песен, и среди них песню Jambe de bois / «Деревянная нога». Реакция публики, которая обычно не слишком обращала внимания на пианиста, была довольно яркой.
Я доволен, что такие вещи их задевают. Точно так же я ликовал и в те вечера, когда публика в «Милорде» или в «Труа Боде» слушала меня, бросая косые взгляды... Разве песня не может наводить страх? Сюрреалисты охотно идут на это в своих произведениях. Разве не таковы картины Гойи[269]? Современная жизнь, она ведь тоже внушает страх, что не означает, что ее нужно принимать всерьез. Я художник. Мне тридцать лет. Я хотел заниматься творчеством, так же как хотел бы того же самого для людей, которые теряют столько времени, занимаясь чем попало. Хотелось бы, чтобы все те, кто работает с утра до вечера над тем, что совершенно не вызывает у них интереса, занялись творчеством. Чихал я на все это, на все эти выдуманные абсурдные профессии. На всех этих дятлов-штамповщиков, что дни напролет «пробивают дыры, дырочки, еще дырочки»[270]...
Я очень критически отношусь к собственному творчеству. Знаете, я на самом деле весьма рассудочный и здравомыслящий человек. Строго оцениваю свои произведения, никогда не даю себе расслабиться, в общем, я довольно беспощаден к себе, никогда не дурачусь, не выделываюсь, музыка — это не клоунада. Кроме того, у меня предостаточно работы в самых разных сферах, я же занимаюсь не только музыкой: я и сейчас продолжаю писать картины, снимаю кино, читаю Поля Леото. Ненавижу повторяться, подходить к работе шутя, мне нужны различные сферы искусства, чтобы воплотить свой творческий потенциал.
Я думаю, чтобы быть по-настоящему современным, чтобы идти в ногу со временем, чтобы получить право называться художником, поэтом, музыкантом двадцатого века, надо писать стихи в свободном размере и сочинять немелодичную музыку.
Помнится, в одной из моих песен есть такая язвительная фраза: «Прикладное искусство предназначено для второсортных художников».
К этим словам каждый может отнестись, как ему угодно, я лично не нахожу в них ничего оскорбительного для кого бы то ни было, кроме, пожалуй, себя самого. Однако я не изменю своего мнения. Какой смысл посвящать себя области искусства, о которой ничего не знаешь? Я имею в виду тот факт, что если некое искусство может быть осознано и понято человеком без предварительного ознакомления с его основами — это, несомненно, прикладное искусство. Представьте себе: способен ли человек по-настоящему проникнуться произведениями Пауля Клее, не изучив и не поняв («Понять — значит уподобиться», — говорил Рафаэль) Фра Анжелико, Делакруа, Мане, Сезанна, Макса Эрнста?
И как, по-вашему, понять Фрэнсиса Бэкона, не изучив Пауля Клее?
Надо всего один раз углубиться в себя, задуматься, присмотреться, чтобы понять свой стиль, увидеть свой путь и проанализировать, насколько велик талант.
Я уверен, что все великие поступали подобным способом: Рембо, Берг...
Впрочем, в прикладном искусстве, вроде моего, достаточно окинуть проницательным взглядом окружающих коллег, мысленно разгромить в пух и прах их ошибки, а затем работать, смело двигаясь к цели.
Еще я бы хотел заметить, что обычные талантливые художники, стремящиеся соответствовать вкусам сегодняшнего дня, будут удостоены лишь мимолетной славы. Тогда как настоящие мечтатели, гении, не зацикленные на золотых дисках, презирающие сиюминутное признание и неумолимо следующие вверх, целиком и полностью посвящая свое творчество небу, найдут отклик в сердцах будущих поколений.
Кстати, насчет внутренней концентрации и самоанализа: Марлон Брандо ведь не случайно затыкал себе уши, чтобы не слышать слов, произносимых партнерами. Таким образом, он полностью сосредотачивался на своих эмоциях, как бы тонизируя свой талант, он почти погружался в состояние медитации, и надо сказать, драматизм игры только усиливался.
Может, мне тоже попробовать заткнуть уши? А? Как думаете?
Серж Гензбур, хотелось бы знать, отчего вы так суровы со своими современниками?
С. Г.: Ну, предположим, это моя позиция.
О, позиция. Нет, вы ведь не подросток, чтобы занимать позицию! Вы слишком умны для этого. <...>
266
Мелизанда, героиня пьесы бельгийского драматурга Мориса Метерлинка «Пеллеас и Мелизанда».
267
Ослиная Шкура, принцесса из одноименной сказки Перро, вынужденная бежать из дворца, прикрывшись шкурой осла.
268
Вивьен Ли (Vivien Lee, 1913–1957), одна из самых красивых актрис мирового кинематографа.