- Да, конечно, это наш лучший следователь. Не беспокойтесь, он уже выехал.
- Кто выехал? - поинтересовался Беркович, положив трубку.
- Ты, конечно! Машина ждет внизу, убийство.
- Очень лестно слышать, - сказал Беркович, быстро собираясь на выход, что тебя называют лучшим следователем.
- Если разберешься по горячим следам, - сказал Ху-тизли, - я это мнение передам начальству.
- В такую жару, - согласился сержант, - следы могут быть только горячими, это ясно...
На узкой улице Тосканини полицейские машины стояли на тротуаре, а дорогу перегородила машина скорой помощи. Беркович с экспертом и фотографом поднялись в лифте на шестой этаж и вошли в кабинет врача-дантиста Даниэля Зальцмана. Врач, мужчина средних лет, лысый, как Фантомас, сидел на медицинской кушетке в углу и выглядел не лучше, чем труп молодой женщины, лежавший в зубоврачебном кресле. Пуля попала женщине в затылок, смерть наступила мгновенно, крови было очень мало. Эксперт и фотограф занялись убитой, а Беркович подошел к дантисту, около которого стоял полицейский из патрульной бригады.
- Вы Даниэль Зальцман? - участливо спросил Беркович. - Это произошло на ваших глазах?
- Он мог убить меня! - вскричал врач, и лысина его покрылась каплями пота. - Я стоял рядом с Эстер!
- Женщину звали Эстер...
- Эстер Михельсон, она моя постоянная пациентка. Пришла сегодня, как обычно, ей нужно было продолжить лечение второго коренного зуба слева, который...
- Неважно, - перебил Беркович. - Что произошло, когда госпожа Михельсон села в кресло?
- Что произошло! Я взял инструмент, но не успел еще подойти к Эстер, вдруг открылась дверь, появилась рука с пистолетом, прогремел выстрел, и Эстер... О Господи! Кошмар! Я чуть сознание не потерял! Пришел в себя через минуту или две, не помню...
- И бросились в погоню...
- В погоню? Я что - псих? Он бы и меня убил! Я позвонил, в полицию - вот что!
- А где ваша секретарша? В приемной никого нет.
- Рина? Она сегодня отпросилась, придет после обеда, у нее какие-то дела в Национальной службе страхования, она мать-одиночка и новая репатриантка к тому же...
- Понятно, - сказал Беркович. - В приемной было пусто, убийца вошел, выстрелил и спокойно вышел. Вы видели только его руку или лицо тоже?
- Я и руку толком не видел! Он выстрелил, а я...
- Да-да. Извините, я вас на время оставлю, не покидайте кабинета, пожалуйста.
Беркович подошел к эксперту, закончившему осмотр трупа.
- Стреляли скорее всего из "беретты", - заявил эксперт Фукс. - Извлечем пулю, скажу точно. Тело можно унести.
- Распорядись сам, - сказал Беркович, - я поговорю с соседями.
Сказать это было куда проще, чем осуществить. На шестом этаже, где размещался кабинет дантиста, было еще две квартиры, и обе оказались заперты, на долгие звонки никто не отвечал. Этажом ниже в одной из квартир шел ремонт, и румыны-рабочие утверждали на ломаном иврито-русском наречии, что мимо по лестнице никто не поднимался и не спускался по крайней мере вот уж два часа. Значит, убийца скорее всего поднялся на лифте и спустился тоже. Если он не полный идиот, то выбрал, конечно, время, когда в лифте никого не бьио - зачем ему лишние свидетели? Опрашивать жильцов смысла не имело - если рабочие утверждали, что никто по лестнице не поднимался, значит, и жильцы первых этажей не могаи никого видеть. Все же Беркович поручил Науму Пундаку из патрульной группы обойти все квартиры и задать жильцам несколько простых вопросов.
Сам же сержант спустился вниз и вошел в будочку сапожника, сидевшего в подъезде прямо за входной дверью. Будочка была совершенно открытой, жара здесь была, как на улице, сапожник сидел, сняв с себя почти всю одежду - на нем были только огромные яркие шорты.
- А! - воскликнул он, увидев подошедшего полицейского. - Сейчас вы спросите, видел ли я кого-нибудь, кто вошел в лифт в промежутке между десятью и половиной одиннадцатого!
- Спрашиваю, - улыбнулся Беркович, - видели ли вы, кто вошел в лифт в промежутке между десятью и половиной одиннадцатого?
- Отвечаю, - радостно сказал сапожник. - Никого не видел!
- Были заняты работой? - разочарованно спросил Беркович.
- В такую жару? Нет, я сидел вот тут и смотрел на
улицу. День сегодня просто ужасный. Ни одного клиента. Да это ладно - в дом вообще никто не входил. И не выходил. Из чужих, я имею в виду.
- Вы уверены? - осторожно спросил Беркович.
- Хм... А моя фотография будет в газете, если я выступлю в суде?
- Обязательно, - пообещал сержант. - Анфас и в профиль, как пожелаете.
- Так я вам повторю для протокола: из чужих никто не входил и не выходил. А из своих в эти полчаса вышел только Эрик Виан с третьего этажа. Я, помню, его еще спросил: "Охота вам в такое пекло?" А он мне в ответ: "Надо, дела".
- В какой квартире он живет?
- Он здесь не живет. Виан снимает офис на третьем этаже, не знаю, чем он занимается, по-моему, просто жулик. Ну, из тех, что продают всякую ерунду.
- Коша вы его видели, Виан был спокоен?
- В такую жару? Нет, конечно. Посмотрел на меня, как на террориста и выбежал.
Поблагодарив сапожника за информацию, Беркович поднялся на третий этаж и здесь действительно обнаружил запертую дверь офиса с табличкой: "Аризль Виан. Покупки и продажи. Телефоны..."
- Очень удобно, - пробормотал Беркович, переписывая на листок оба номера, среди которых был и номер сотового телефона. Достав свой аппарат, он набрал девять цифр и полминуты спустя услышал бодрый голос:
- Виан. Слушаю вас.
- Полиция, - сказал Беркович. - Хотелось бы задать вам два-три вопроса.
- По какому поводу? - голос Виана сразу зазвучал в миноре.
- В доме, гае находится ваш офис, произошло преступление. Вы могли что-то видеть...
- Когда? - растерянно сказал Виан. - Я ушел еще утром, все там было тихо.
Где вы сейчас? - спросил Беркович. - Лучше, если вы на _несколысо минут заедете в офис. Повторяю, я вас надолго не задержу.
- Ну хорошо, - вздохнул Виан. - Буду через четверть часа. "Знаем мы, что такое четверть часа для израильского дельца, - подумал Беркович. - Придет через час и даже не извинится".
Виан появился десять минут спустя - высокий мужчина лет сорока в рубахе навыпуск. Не отрывая подозрительного взгляда от сержанта, он последовал с Берковичем наверх, открыл дверь и ввел полицейского в свой кабинет, оказавшийся захламленной комнатой, давно требовавшей ремонта.
- Спрашивайте, - сказал Виан, показывая Берковичу на стул. - Что случилось, собственно? Что за преступление?
- Вы знаете врача по имени Даниэль Зальцман?
- Зальцман?.. Нет, впервые слышу. А что, его убили?
- Нет, убили его пациентку. Зальцман принимает на шестом этаже.
- Внизу нет его вывески, - нахмурился Виан.
- Верно, - кивнул Беркович. - Вывеска есть только на двери кабинета.
- Ну... Я никогда не поднимался на шестой этаж, - пожал плечами Виан. Откуда же мне знать... Так он жив, этот врач?
- Он жив. Кто-то хотел, видимо, свести счеты с одной из его пациенток. Вошел, выстрелил и убежал. Зальцман перепугался и не сумел даже броситься в погоню. |
- Могу себе представить... Я бы на его месте тоже не сумел... передернулся Виан.
- Вы уверены, что никогда не видели Зальцмана? - спросил Беркович.
- Уверен, - отрезал Виан. - Я вообще терпеть не могу дантистов. Если бы хоть раз увидел этого Зальцмана, то уж запомнил бы, не сомневайтесь.
- Да, я тоже так думаю, - согласился Беркович со странной интонацией в голосе. - Скажите, господин Виан, вас не очень затруднит поехать со мной в управление? Нужно официально зафиксировать ваши показания.
- Но я ничего не показал, - удивился Виан.
- Почему же, - неопределенно отозвался сержант. - Так вы...
- Хорошо, - пожал плечами Виан. - Никогда не был в полиции.
Перед концом рабочего дня Беркович вошел в кабинет и сел за свой стол напротив инспектора Хутиэли.