- В Бат-Яме... - разочарованно протянул Хутиэли.
- Значит, ты, скорее всего, не в курсе дела.
- А что? - мгновенно насторожился Беркович.
- Что-нибудь случилось?
- Наверняка об этом сообщат в сводке новостей, - недовольно сказал Хутиэли. - Видишь ли, рано утром на берегу моря в километре от водохранилища Шикма армейский патруль обнаружил тело молодого мужчины - лет двадцати пяти.
- Шикма - это на юге? - спросил сержант.
- Южнее Ашкелона, недалеко от Газы. Мужчина умер от потери крови, и произошло это скорее всего в субботу вечером.
- И узнав, что мы с Наташей были на море, вы решили, что это наших рук дело?
- Смейся, смейся, - вздохнул Хутиэли. - Проблема, видишь ли, в том, что непонятно, как этот случай квалифицировать: на убийство не похоже... Несчастный случай тоже маловероятен...
- Расскажите, - попросил Беркович.
- Я уже тебе сказал, что умер Виктор Гидалин от потери крови.
- Значит, фамилия погибшего - Гидалин?
- Да, эту фамилию ты наверняка встречал в сводках. Один из главарей русских рэкетиров в Ашкело-не. Он пытался взять под свой контроль часть некошерных магазинов, вступил в конфликт с другой криминальной группировкой в городе...
- Почему его не арестовали? - удивился Беркович.
- Велась разработка, - сказал Хутиэли. - Улик было недостаточно.
- А теперь, значит, с ним разделались конкуренты? Нож, верно?
- Какой еще нож? Гидалин, видимо, приехал на пляж к заходу солнца, улегся - там хороший песок, но попадаются острые камешки, - и не обратил внимания на то, что какой-то камешек поцарапал ему спину чуть ниже правой лопатки.
- Ну и что? - продолжал удивляться Беркович. -При чем здесь камешек?
- Да при том, - с досадой сказал Хутиэли, - что у Гидалина была не такая уж редкая болезнь - гемофилия. У него не сворачивалась кровь. Достаточно было малейшего пореза, и он мог умереть от потери крови. Что и случилось нынче ночью.
- Ничего себе! - воскликнул Беркович. - Как же он жил до сих пор?
- Существует очень эффективное средство, - объяснил инспектор. - Нужно, конечно, избегать порезов, но, если уж это произошло, спасти Гидалина могли только таблетки, которые всегда были при нем. На час-другой лекарство увеличивало сворачиваемость крови до необходимого предела.
- То есть, - сказал Беркович, - этот Гидалин неудачно лег на острый камень, поцарапал спину, не обратил на это внимания и... умер?
- Примерно так, - кивнул Хутиэли.
- А почему он не принял таблетку? Вы сами сказали, что он всегда носил их с собой.
- Это не я сказал, а его врач. Но дело в том, что флакон с таблетками не обнаружили. Его не было нигде - ни в карманах шортов Гидалина, ни в машине.
- Он приехал купаться один?
- Неизвестно. На песке множество следов, песок очень сухой, все расползается мгновенно... Машина Гидалина стояла в трехстах метрах от берега, на обочине дороги.
- Почему он не поехал к врачу или в аптеку, когда обнаружил, что порезался?
- Было уже поздно, - объяснил Хутиэли. - Судя по всему, он лег на песок и заснул. А кровь текла. Когда он проснулся, то... Представляю его ощущения. Он встал и попробовал идти к машине, но сил уже не было. Он упал буквально в пятидесяти метрах...
- У него был мобильный телефон?
- Конечно. Лежал в машине в выключенном состоянии. Более того - от телефона не было бы пользы, если бы даже Гидалин до него добрался. Небольшой дефект в антенне - связь отсутствовала.
- Вы думаете, что все это было подстроено?
- Каким образом? - с досадой сказал инспектор. -Сержант Коэн, который расследует это дело, считает, что об убийстве и говорить не приходится. Просто невозможно предположить, чтобы Гидалин спокойно подставил врагу спину, а потом завалился спать... А то, что не нашли таблетки... Он мог забыть их где угодно. Они могли выпасть из кармана... Да мало ли!
- А телефон?
- Этим займутся эксперты, но пока не доказано, что кто-то повредил антенну намеренно. Просто нарушился контакт, это бывает не так уж редко. Не повезло человеку - вот, что я думаю.
- Значит, вы согласны с Коэном?
- Я внимательно прочитал протоколы... Думаю, это несчастный случай. Кстати, Гидалин тоже собирался жениться.
- Что значит "тоже"? - насупился Беркович. - Я, например, еще не решил окончательно.
- Вот и он никак не мог решиться. Так, во всяком случае, утверждает его невеста. Ее зовут Светлана, если тебе это интересно.
- Почему она не была с Гидалиным на пляже? Они что, поссорились?
- Ничего подобного. По словам Светланы, они действительно отправились купаться вместе, но, когда выезжали из Ашкелона, она вспомнила, что обещала быть вечером у родителей. Вышла из машины и вернулась в город пешком. А Гидалин поехал дальше - он терпеть не мог изменять свои планы. Если бы Светлана была с ним, то он остался бы жив...
- Она его любила? - рассеянно спросил Беркович. Мысли его были заняты поисками ответа на совершенно другой вопрос, и ответ инспектора он пропустил мимо ушей.
- Можно мне поговорить с сержантом Коэном? - спросил сержант несколько минут спустя.
- Да ради Бога, - сказал Хугиэли. - Если у тебя возникнут какие-то идеи... Хотя что тут может быть...
Три часа спустя сержант Беркович вышел из отделения полиции в Ашкелоне и остановился посреди тротуара, озадаченно почесывая подбородок. Разговор с коллегой оказался совершенно непродуктивным. Сержант Коэн считал, что говорить не о чем - несчастный случай, это совершенно очевидно.
- Патологоанатом обнаружил в царапине мельчайшие осколки песчаника, сообщил Коэн. - Сам камешек тоже нашли по следам крови, он находился там, где и должен был лежать. Гидалин, видимо, лег на песок, не посмотрев внимательно... Царапина была очень неглубокой и практически безболезненной. Бедняга уснул, а когда проснулся, то было уже поздно... Таблетки, говорите вы? Гидалин приехал на пляж в майке и шортах, где он мог хранить таблетки? В машине ничего не нашли, но дома у Гидалина этих таблеток оказалось упаковок десять... Видимо, забыл взять. Телефон, говорите вы? Да, проводок отошел, звонить было невозможно. А с вами такого не случалось? Можно, конечно, предположить, что кто-то намеренно отвел проводок, но на телефоне нет ничьих отпечатков пальцев, кроме самого Гидалина и его девушки Светланы. Она часто брала у Виктора телефон, так что ничего удивительного...
- Она его любила? - задал Беркович тот же вопрос, что инспектору, и на этот раз выслушал ответ:
- Безумно! Это все говорят. Жить без него не могла. Сейчас - в шоке, с ней сидят родители, она грозится, что покончит с собой и все такое...
- Понятно... - протянул Беркович. - Вы считаете, что разговаривать с ней в таком состоянии бесполезно?
- Абсолютно, - заявил Коэн. - Я пробовал. Истерика и ничего больше.
- Хорошее оружие, - произнес Беркович не очень понятную фразу и попрощался.
Он стоял на тротуаре и думал, отправиться ли все-таки к Светлане домой или лучше вернуться в Тель-Авив. В голову ему пришла некая мысль, и он направился к машине, которую припарковал в неположенном месте. Рассеянно сунув в карман квитанцию с предупреждением о штрафе, он сел за руль и поехал в сторону района Шимшон, где, как ему сказал сержант Коэн, находился один из некошерных магазинов, так и не взятый под свою крышу беднягой Гидалиным. Разговор с хозяйкой оказался нелегким, мешали многочисленные покупатели, любители остренького и кисленького. Из магазина Беркович поехал еще по двум адресам, которые сообщила ему не очень-то словоохотливая хозяйка.
Был уже вечер, когда сержант, усталый, но довольный результатом, подъехал к дому, где жили родители Светланы Милькиной, невесты погибшего Виктора Гидалина. Он нашел Светлану лежащей в салоне и укрытой, несмотря на жару, одеялом по самую шею.
- Полиция уже говорила со Светой, - резко сказал Моисей Семенович, отец девушки. - Может, оставите ее в покое?
- Один только вопрос, - просительно сказал Беркович. Разговор велся по-русски, и это настроило Моисея Семеновича в пользу полицейского. Беркович присел на стуле рядом со Светланой и спросил: