- Не трогайте, сержант! Нужно провести дактилоскопическую экспертизу.
- Вы думаете, что на монете могут быть отпечатки пальцев преступника? спросил Беркович. - Вы же сами сказали, что убийца не нашел того, что искал.
- Да, - согласился эксперт. - Но все-таки проверить нужно...
Разговор был прерван громкими криками в салоне. Беркович и Савир переглянулись.
- Ну вот, - сказал эксперт, - явился кто-то из родственников. Сейчас начнутся вопли о том, каким покойный был хорошим человеком, а через день после похорон те же родственники будут утверждать, что большего сквалыги, чем покойный, свет никогда не видел. Наверняка ведь они передерутся из-за этой коллекции.
Крики в салоне продолжались, и Беркович вышел, чтобы утихомирить страсти. В центре салона стоял маленького роста мужчина с короткими руками, которыми он размахивал не хуже, чем ветряная мельница в бурю. Мужчина пытался пробиться в кабинет, где лежал труп, а один из полицейских оттаскивал его за штаны, поскольку схватить незнакомца за руки было физически невозможно.
- Что происходит? - спросил Беркович. - Кто вы такой?
- Кто я такой? - вскричал мужчина. - Я Арон Бардани! Мне сказали, что Авнера убили! Скажите, что это неправда! Это не может быть правдой!
- Арон Бардани? Вы родственник Авнера? - уточнил Беркович.
- Двоюродный брат! Наши матери - сестры! Какое это имеет значение? Мне нужно его видеть!
- Если вы будете так размахивать руками, - сказал Беркович, - то это помешает вашему зрению. Когда вы видели Авнера в последний раз?
- Вчера. Я видел его вчера. Вечером. Он позвал меня, чтобы показать свое приобретение, какую-то монету. Ничего не понимаю в монетах. Я посмотрел и ушел. Все.
- Ну хорошо, - вздохнул Беркович. - Все равно понадобится опознание. Пройдите в кабинет...
- Опознание... - из Арона Бардани будто выпустили воздух, руки его обвисли, и он последовал за Беркови-чем в кабинет, не проронив больше ни слова. Увидев Авнера, Арон покраснел, рот его раскрылся в немом крике, и он принялся нелепо тыкать руками в пространство.
- Он... Он... - бормотал Арон.
- То есть, - вмешался эксперт, - вы признаете, что это Авнер Бардани?
- Признаю... Что признаю? Ничего не признаю... Это Авнер, кто еще?
- 0кей, - сказал эксперт, обращаясь к Берковичу. -Теперь ваши проблемы, сержант. Я могу идти?
- Да, конечно, - рассеянно отозвался Беркович. -Господин Бардани, давайте выйдем в салон, я задам вам несколько вопросов.
В салоне Арон опустился на диван, будто его не держали ноги.
- Значит, вы видели эту вавилонскую монету? - спросил Беркович.
- Вавилонскую?.. А, ну да. Видел. Авнер сказал, что она очень ценная. Сотни тысяч шекелей. Я ему сказал, что опасно держать дома такое сокровище. А он сказал, что завтра отнесет монету в свой банковский сейф. А я сказал, что...
Он собирался положить монету в сейф? - переспросил __ Беркович. - Это важное сообщение. Кто-то, видимо, узнал об этом, явился утром и убил Авнера.
- И убил Авнера... - повторил Арон. - Кошмар!.. Убил из-за какой-то монеты. И взял ее!
- Не смог, - покачал головой Беркович. - Не успел найти, услышал, как сосед позвал Авнера... Мы тоже повозились, пока ее обнаружили. Кстати, если не трудно, не могли бы вы принести мне эту монету? Она спрятана в цветке. Пожалуйста...
Арон нахмурился, стараясь понять, чего хочет от него полицейский. Потом встал и скрылся в кабинете. Беркович ждал, глядя в потолок. Не прошло и минуты, как Арон вернулся и протянул сержанту лежавшую на его ладони глиняную монету. Беркович опустил монету в пластиковый пакетик и сказал:
- Если вы, дорогой Арон, поедете со мной в управление и продиктуете признание, то это сэкономит время нам обоим.
- Признание... в чем?
- В убийстве, конечно, - буркнул Беркович.
... - Я, конечно, нарушил инструкцию, - сказал сержант инспектору Хутиэли час спустя. - Савир полагал, что на монете могли быть отпечатки пальцев убийцы, а я разрешил Арону взять монету в руки... Но мне показалось, что в данном случае психология важнее...
- Опять твоя психология, - пробормотал инспектор. - А если бы Арон не поддался на провокацию?
- Тогда и отпечатков на монете он не смог бы испортить, - пожал плечами Беркович. - На самом деле я ничем не рисковал. Арон и искать не стал - пошел, взял монету из цветка в петлице и вернулся ко мне. Откуда он мог знать, какой цветок я имел в виду - в кабинете этих цветов в горшках было по меньшей мере штук двадцать!
- Но Арон - коротышка, - заметил Хутиэли, - а Савир утверждает, что удар по голове Авнера был нанесен сверху.
- Вот-вот, - кивнул Беркович. - В кабинете лежал перевернутый стул. Савир, вероятно, решил, что стул упал потому, что его толкнул Авнер. На самом деле убийца в момент удара стоял на стуле, понимаете?
- Зачем? - удивился инспектор.
- Да потому, что палка, которой был нанесен удар, лежала на шкафу. Арон чувствовал себя в квартире брата, как дома. Он полез на стул, чтобы достать палку, Авнер подошел и спросил, что он там ищет. Арон, ни слова не говоря, наклонился и ударил... При этом он соскочил со стула, стул упал... Но Арону было не до того, чтобы поднимать стул. Он искал монету. А потом услышал голос соседа... Я уверен, что Савир обнаружит на сидении стула следы от обуви Арона.
- Хорошая работа, - одобрил Хутиэли. - Я имею в виду тебя, а не Арона, ты ж понимаешь.
- За хорошую работу, - сказал Беркович, - полагается прибавка к зарплате.
- Спрашивай у министра финансов, - отрезал инспектор.
Дело пятое
ПАКЕТИК С ЗОЛОТЫМ ПЕСКОМ
Как отдохнул? - спросил инспектор Хутиэли, когда сержант Беркович в воскресенье утром вошел в кабинет. - Надеюсь, что хотя бы в эту субботу ты не спорил с Наташей о том, был ли преступником Феликс Дзержинский?
- Нет, - рассеянно отозвался Беркович, усаживаясь на свое место и включая компьютер. - С Наташей мы вообще не спорили.
Что-то в голосе сержанта показалось инспектору необычным, он повернулся в кресле и внимательно посмотрел на помощника.
- Вы что же, опять поссорились? - спросил Хутиэли.
- Нет, что вы! - воскликнул Беркович. - Мы не ссорились уже три недели. Даже самим странно. Почему-то у нас стали совпадать мнения по многим вопросам.
- Так бывает, - философски заметил Хутиэли. -Правда, обычно это случается на десятом году семейной жизни. Но все равно я вас поздравляю. Однако, помедлив, сказал инспектор, - мне кажется, что вчерашний день оказался все-таки чем-то примечателен...
- Ха! - воскликнул Беркович. - Произошла любопытная история, и я не знаю теперь, как поступить. С одной стороны, все по закону. С другой - явное мошенничество...
- Ну-ка, - сказал Хутиэли заинтересованно, - расскажи.
- Подруга Наташи, - начал Беркович, - пригласила нас на свой день рождения. Зовут ее Света, Светлана...
- Так Света или Светлана? - переспросил инспектор.
- Вообще-то ее зовут Орит, а иногда Рина.
- Ничего не понимаю, - озадаченно сказал Хутиали. - Сколько имен у этой женщины? Я знаю, что многие репатрианты меняют свои русские имена на еврейские, но ведь не два на два!
- Почему же? - усмехнулся Беркович. - Света - это сокращенно от Светланы. Светлана - это свет, то есть Орит, если перевести на иврит. Все очень просто.
- А Рина?
- Орит для русского слуха непривычно, вот имя и модифицировали до Рины.
- Почему тогда не звать женщину по-старому - Света? - удивился Хутиэли.
- Спросите что-нибудь полегче, инспектор, - вздохнул Беркович. - Ход женской мысли неисповедим как пути Г-сподни...
- Ну хорошо. Извини, я тебя прервал. Итак, эта Светлана-Света-Орит-Рина пригласила вас с Наташей на день рождения.
- Да, и мы приехали одними из первых. Света - очень милая женщина, мать-одиночка, у нее дочь тринадцати лет, очень милая девочка.
- Г-споди, - вздохнул Хутиэли, - все у тебя такие милые... И это говорит сержант полиции. Сейчас ты скажешь: "А потом произошло убийство, совершенное одним из гостей, очень милым человеком"...