- Я буду говорить с тобой, Альвари, о вере. О храмах Первоматери, которым кланяются и почитают даже дикие оркхай, разорявшие прежде наши приграничные селения и вырезавшие воинов эльфар. О храмах ящеров, посвященных Ханх-Ра и гномьих храмах Первоогня на лучших местах в столице империи эльфар. О детях, не знающих о самом существовании Первоматери - ибо это учение теперь всего лишь религия. Религия- не вера! О глубоком уважении и почтении, которое каждый истинный эльфар ранее испытывал к клану Альвари я с тобой говорить не буду- что говорить о том, чего давно нет. Рахим были клинком эльфар, вы –Альвари- были душой и совестью. Только сегодня эльфар позабыли про честь и про совесть. Я им напомню- с тобой, Альвари, или без тебя.
- Как, Хоран?!
- Я вижу истинную империю, Альвари. Без наемников. Войско, которое поведут Рахим и только Рахим. Такой уговор. В истинной империи не будет места для чужих храмов и идолов- эльфар дети Первоматери и на их землях нет места чужим богам. Каждый новорожденный эльфар с молоком матери впитает уважение- уважение и любовь, Альвари, к Единственной, породившей его народ и его самого. Вере и уважению их научат Альвари. Вторая жена- та, что воспитывает детей. Всех детей, Альвари. Я хочу, чтобы Альвари отвечали за души моего народа. Такой уговор. Ты так гордился, Альвари, что твоих женщин сманить тяжело. Ты прав, измена зарождается в душах. Я спрошу тебя о служении Ей, Альвари. Стоит ли спасение душ всех Её детей пролития крови или Ей будет достаточно лишь поклонения оставшихся и медленно вымирающих?
- Что можешь знать о служении и жертвенности, ты- Хоран?!
- Так расскажи мне ты, Альвари.
Каменная тишина повисла в кабинете. Джасу Тин Альвари просто трясло от тягучего гнева. Обвинения, брошенные в лицо, были тяжелы. Знал ли о творящемся патриарх- знал бесспорно. Но ситуация менялась постепенно, столетиями. Отдать немного и уступить в малом казалось не таким уж и страшным. Большие свары с Хаймслучались довольно редко- часто хитрые Хайм уступали. Альвари даже отвоевывали часть былых привилегий и гордились победой, уже забыв, что до этого сами понемногу уступили, уступили без борьбы. Альвари- могучий меллорн, широко раскинувший ветви. И Хайм- бездонная трясина, в которую медленно погружается великое древо. Пусть пройдут столетия- пусть тысячелетия, но, если ничего не делать- настанет день, когда пучина сыто чавкнет, поглотив последний лист. И будет новый рассвет в мире- в мире, котором не будет Альвари. Как почти получилось с этим злополучным Хоран. Он остался один- один, но еще борется за жизнь почти угасшего рода. Стоит ли доводить до этой тонкой грани Род Альвари?!
- Ты знаешь об Испытании Альвари, Хоран?
- Да.
- Ты просишь об испытании Альвари, Хоран?
- Да.
- Ты готов к испытанию Альвари, Хоран?
- Да.
- Когда ты хочешь…
- Немедленно!
- Будет так, Ард Хоран, будет так!
Огромный храм Первоматери легко вместил всех желающих - как и Арена у Рахим, он рассчитывался на сильно большее число верующих. Фигура Первоматери была высечена из темного оникса-женщина в бесформанном балахоне, скрывающем лицо и фигуру, из под которого выставлена была лишь изящная женская рука с кольцом Темной Печати мира. Нарушая все каноны, закованный в доспех Ворон подошел и встал на колено перед изваянием:
- Первая Мать! Ты читаешь в душах, тебе известна моя жизнь, тебе ведома моя цель. Если цель моя достойна и дорога правильна, прошу, помоги. Если нет… Ну, ты знаешь, я все равно не передумаю. Как решишь- так будет. Яви свою волю!
Ворон коснулся лбом и губами не печати перстня, а ладони изваяния и замер. Секунды шли, но в безмолвии святилища ничего не происходило. Тысячи глаз смотрели на замершего коленопреклоненного Ворона перед священной статуей. Ворон поднялся:
-Ну, нет - так нет. Прости, что зря потревожил, Великая. В огромном святилище раздался негромкий женский смех, который сердцем услышал каждый из многих тысяч. А затем за спинойВорона, мерцая призрачным светом, проявились контуры плаща последователя Первоматери. Контуры наливались светом и плащ проступал все отчетливее, обретая материальность. И, наконец, обретя вес, плащ обнял плечи Ворона, шелестя складками. Цвет материи был серый.
- Плащ послушника, подаренный самой Матерью! Как бы там ни было, Хоран, испытание пройдено- прошептал благоговейно патриархАльвари. Обычно Первомать указывала выбор лишь иллюзией- плащ последователя шили лучшие мастерицы Альвари.
Под сводами подземного храма вновь раздался еле слышный женский смех.
Плащ наливался светом и цвет его постепенно менялся. Сначала он перешел в желтый, потом налился ярко-алым, а затем, словно остывая, стал темным пурпуром. Светильники разгорелись, словно солнца, разгоняя полумрак, и пурпурный плащ вспыхнул, словно гигантский язык первородного пламени.
- Испытание пройдено! Жрец первой сотни, брат Альвари, Арей Хоран –славь Первую! –теперь голос патриарха- первожреца гремел, многократно отражаясь от сводов и пробирая до костей.
-Славься Первая Мать! –поддержал Ворон жреца и его клич породил настоящую бурю среди Альвари.
Он вновь склонился перед изваянием и вновь прикоснулся губами к ладони, а затем, коснувшись ладони лбом, застыл на несколько долгих безмолвных минут. Джасу с улыбкой смотрел на молящегося среди всеобщего ликования новообретенного жреца, благодарящего Первомать за Ее великую милость. Наконец, Ард Хоран тяжело поднялся, но взгляд его был еще далеко, в чертогах Первоматери. Патриарх Альвари заботливообнял его за плечи:
-Испытание пройдено, достойный Хоран. Отдохни немного- скоро придет время выбора. Взор Ард Хоран постепенно прояснялся:
-Выбор! Верно. Но мне нужно участие первой Матери Хоран!
-Это обязательно, Хоран. Это обязательно.
Глава 14. Выбор Альвари
Она шла, словно императрица и тысячи глаз неотрывно смотрели на нее.Весть в мгновение, словно шорох в безмолвной ночи, донеслась до каждого из Альвари и они неотрывно смотрели на Неё. Такую высокорослую, непривычно плотную с сапфировыми глазами. Она. Та, что еще вчера была сухой ветвью Рахим – но велика милость Первоматери. И теперь она идет- нет не идет, шествует на церемонию Выбора. Ибо она- первая Мать рода Хоран- до ее смерти или до смерти последнего из Рода.
Их было две, но они были разные как день и ночь.
Лия Аль Альвари совсем не была прекрасна- но не знала этого. Впрочем, даже попытайся кто-то указать ей на ее ошибку- он был бы вынужден отступить-Лия всерьез считала себя эталоном родовитой эльфар. Ее убеждали в этом ее снежно- белые пряди и серые глаза. Вполне четкий дар магии духа- пусть не великий, но совсем не слабый - такой вполне приличествует высокорожденной Альвари, сражаться за которую будут мужчины.Тонкие черты полудетского лицаобещали сделать эту эльфар настоящей красавицей и тем самым «эталоном» породистой эльфар, которой она себя уже ощущала. Как дочь патриарха, она слышала о своей исключительности, красоте и том, как в ней отчетливо виден высокий род тысячи и тысячи раз. И она искренне в это поверила. Полукровка? Вы это серьезно?! Да хоть тысячу раз избранный Первоматерью- но полукровка?! Эльфара чистейшей крови и грязный оркхай?! Первую мать Хоран она обожгла смесью пренебрежения и презрения – на самого Хоран презрения не хватило- взгляд полыхнул настороженностью и отчетливой опаской. Иде хватило секунды понять, в чем дело - Лия Аль Альвари была еще девственницей. Отчего-то возраст ее разума и тела сильно отставал от возраста календарного. По годам она была вполне взрослой- но на деле… Не замедляя шага Первая Мать Хоран миновала первую претендентку.
Тай Аль Альвари не имела явного изъяна во внешности- но красота ее, на вкус утонченных эльфар, была слишком проста. Высокая, почти вровень с Идой. Ее угловатая фигура была изуродована вдовьим каано- бесформенным темным мешком, оставлявшим снаружи лишь кисти рук и лицо. Забитая и беспомощная – вот что увидела Ида, заглянув в безрадостные почти бесцветные глаза. Первый удар судьбы- весть о своем бесплодии- Тай перенесла сравнительно легко- слишком малы были шансы. Муж также воспринял это спокойно. Муж! У Тай ведь был муж! И пусть она его не любила, но он был Цель. Она сосредоточила на нем весь свой мир и свою заботу- и он действительно очень привязался к ней. Остальные его жены всегда были заняты хозяйством и детьми, до которых ее не допускали- а она жила только Им. Он очень быстро привык, что удобная, тихая и послушная Тай всегда под рукой, и требовал, чтобы она была рядом круглосуточно- а для нее это и было настоящее счастье. А потом… Эльфар убить трудно, но зачарованный гномий болт в лоб… Он умер мгновенно. Она надрывно кричала, держа на коленях окровавленную голову. И мир потерял цвет. И глаза ее потеряли цвет. И волосы. Будь она Матерью, как первая, будь она молодой и прекрасной, как третья – она была бы нужна и ее не оставили бы один на один с отчаянием. Но нет.Она нырнула в свое горе с головой и спряталась от мира во вдовий каано –и мир с готовностью перестал ее замечать. Вдова. Было у эльфар предубеждение, что вдовы приносят несчастье. Впрочем, об этом предрассудке легко забывали, если женщина была плодовита, или, хотя бы, молода и привлекательна. А эта… Потухший взгляд, спрятанные волосы, изможденное безжизненное лицо. И темно- черный мешок каано, словно знамя грядущей смерти. Нет уж. Воплощенный образ сумасшедшей старухи-вдовы отталкивал даже самых ушлых, желающих породниться с патриархом Альвари. Взять в семью и постель ЭТО?! Слишком уж высока плата. Приказание явиться на церемонию выбора Тай выслушала с эмоциями земляного голема. В назначенный час за ней пришли- и она просто развернулась и пошла в указанное место. Ида смотрела в этот пустой и безразличный взгляд с азартом истинной магини. Полог молчания окутал обоих женщин, но все остальные остались невозмутимы. То, о чем говорит Первая Мать рода с возможной будущей женой своего мужа – только ее дело. А Ида Тин Хоран под струящейся вуалью Полога молчания склонилась к уху Тай Аль Альвари и разнесла монолитную стену отчуждения одним простым вопросом: