В беседе со следователем мной было выяснено, что за совершенное преступление Сергей Н–ов получит большой срок лишения свободы, так как ограбление квартиры было связано с нанесением телесного повреждения жертве преступления.
Позже я косвенно познакомился с личной биографией матери юноши. По свидетельству людей, знающих ее жизнь в последние двадцать лет, это была девица нетвердого поведения, друзей и партнеров меняла чуть ли не каждый курортный сезон. Позже она одумалась, не раз кляла себя за свое легкомыслие, но ничего уже поправить было нельзя.
Таких случаев «святой лжи», которой матери заметают грехи своей молодости, нами, при работе над диссертацией, тесно контактируя с инспекцией по делам несовершеннолетних, проанализировано множество. И все они, как правило, имеют свои печальные драматические последствия. Некоторые обманутые дети ныряют в омут алкоголя и бросают школу, другие, обозленные на мир, заражаются жаждой отмщения неведомо кому и становятся кандидатами в завтрашние несовершеннолетние преступники, статистика коих, к сожалению, еще вызывает тревогу в системе наших воспитательных, учебных и правовых учреждений.
Интересен в этом плане и другой случай, который можно считать типическим, коль мы заговорили о так называемой «святой лжи» в свете проблемы воспитания ребенка в семье правдой…» Слово «правдой» было подчеркнуто.
Дальше диссертант описывал другой случай родительской лжи, которая привела пятнадцатилетнюю дочь к тому, что, бросив школу, она стала «дитём улицы» и в шестнадцать лет забеременела. И тоже в свидетельстве о рождении у девушки в графе «отец» стоял прочерк.
Валерия всего трясло. Больше он читать не мог. О нем все уже было сказано. Они с матерью оба были утоплены в омуте зловонных помоев. «За что?.. За что он нас так?!. — бился в голове один и тот же вопрос. — Что плохого ему сделала мама? И на такое позорище!.. — Валерий вспомнил, что в одном из пунктов издательского договора в графе «тираж» стояла цифра «100000». — И эта хула должна быть публично обнародована тиражом в сто тысяч экземпляров? "
Вспомнился и текст телеграммы: «Подонок видел ломбардные квитанции могут быть неприятности».
Радость, с какой он как на крыльях вылетел из прокуратуры и несколько дней чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, была убита тем, что он узнал сегодня, прочитав подглавку диссертации Яновского и его телеграмму своей любовнице.
Первый раз Валерий почувствовал, что ему нечем дышать. Не находя себе места, не зная, что предпринять, чтобы все, что он только что прочитал, никто не узнал, он, как раненая птица, заметался по квартире. Вышел на балкон, подставил грудь ветру, закрыл глаза. Страшная мысль пронзила мозг Валерия: «Восьмой этаж… Всего три секунды падения — и все муки оборвутся разом». Но тут же перед глазами всплыло лицо матери и ее слова, сказанные перед тем, как он вчера покинул палату: «Сынок, я знаю, ты ни в чем не виноват. Я перед тобой виновата. Но ты уж прости меня. Я поправлюсь, если ты простишь меня…»
«Нет, я не допущу, чтобы я убил маму. Я должен помочь ей!.. Я должен защитить ее от этого подлеца!.. Без моего вмешательства он сведет ее в могилу» .
Валерий открыл глаза. Внизу по дворику разноцветной цепочкой, держа друг друга за руки, шли детсадовские дети. Щебетание их голосов напоминало гомон воробьиной стаи при первой весенней капели. На крайней скамье дворового скверика сидел дядя Сеня, попыхивая своей трубкой. «Подонок, подонок… — пульсировало в голове Валерия оскорбление. — Нет, такое нельзя прощать».