Болота практически не было видно. Снег лег пятнами на всю растительность, замаскировав топь. Лишь на отдельных участках проступала черная вода. Остальное выглядело безобидным белым снежком, искрившимся на солнце. У берега лежали все раненые, охрана и разведка. Ефрейтор насчитал шесть точек наиболее плотного дыма, четыре перед госпитальной группой и две чуть подальше. Разведка тоже вляпалась, но успела хоть отскочить от берега. Живнов осмотрел сначала их. Люди были живы, но без сознания или спали. Ясно было одно - с самолётов сбросили какую- то химию и вывели партизан из строя. Быстро пересчитал: сорок пять лежащих партизан. Шевелился лишь Шевцов, которого он оттащил метров на пятьдесят дальше от берега и побежал к командиру. Обернулся назад, белый легкий туман просел чуть вниз, а может ему показалось.
Вернулся он через семь минут. Только отбежав двести метров от берега сообразил снять противогаз. Ничем не пахло, только от одежды отдавало чем-то медицинским.
- Товарищ майор! С самолётов сбросили шесть бомб с какой-то химией. Сорок пять человек вповалку лежат у берега. Похоже на слабый дым, но это не отравляющие вещества. Изъеденной кожи и тяжёлого дыхания нет. Как будто спят. Под удар попал госпиталь, эвакуационная команда и разведка. Оттянул в сторону, одного Шевцова, он единственный, кто шевелился. Остальные лежат в лёжку, но их надо выносить, чтобы меньше были под воздействием газа. Может быть на свежем воздухе отдышатся. У меня от одежды воняет какой-то медициной. Высота тумана сейчас метра четыре, возможно скоро осядет от мороза.
- Какая ширина полосы заражения? - спросил майор.
- Пока метров семьдесят. Но ветерок дует с востока, может и снесёт в сторону, а может и на нас потянет, если поменяется.
"А ведь так, сволочи, весь отряд в плен возьмут!" - занервничал Потанин.
- Телефонисты! Все вместе с Живновым! С катушки кабель порежете метров по сто, если будет рваться - вдвое сложите. Живнов, делаешь дырку в телогрейке на спине у бойца чуть ниже воротника, проденешь и привяжешь провод, а ребята издалека пусть тащат на свежий воздух. Шапку проверь, чтоб не соскочила. У Трофимова верёвка длинная была, заберите. Провод тащить только в рукавицах, иначе руки порежете. Можно плащ-палатку под волокушу приспособить. Людей из-под газа надо выдернуть! Вперёд, орлы.
Четверо побежали. Один нырнул в сторону, зная, что там, где-то, подрывники Трофимова.
Резко и редко бухали трёхлинейки. Снайпера отряда выискивали цели. Немцы не отвечали, не строчили как обычно пулемёты, не рвались мины от миномёта. Хотя всё это у немцев имелось.
"Наверняка газом и заслон взяли", - подумал Потанин. Пробежать-то успели всего пятьсот метров, и стрельба считай кончилась.
Немецкое кольцо сжималось всё плотнее, но буром на партизан никто не лез. Немцы выжидали и не торопили события. В воздухе урчали моторами два самолёта разведчика.
- А мне понравились эти боеприпасы, Ганс! Шесть легких бомб и пять десятков большевиков лежат, готовые к употреблению.
- Кто-то крест заработает на этой разработке.
- А почему не мы? Половину отряда положили, тропу через болото партизанам закрыли, мы герои, Ганс!
- Если так решит начальство, то будем героями. А летать нам ещё два часа. Как же медленно течёт время! Мне уже надоело утюжить этот кусок леса с болотом. Хочется причесать его из пулемёта.
- Из пулемёта мы столько не убьём, все большевики попрячутся под ёлки.
Два самолёта "Фокке-Вульф" -189 сделали плавный вираж и пошли на новый круг.
Г Л А В А 18
- Дерябин, возьми кого-нибудь на пару, отойдёте в сторону снайперов. Как завалят немца, попытайтесь с него снять противогаз. Нам пара штук вот так нужна! - провёл Потанин по горлу. Два бывших пограничника тут скрылись между деревьев.
Через полчаса от них передали два противогаза, затем ещё четыре. Майор отправил пять человек вытаскивать людей из болота.
От заслона вернулось двое. В течение трёх минут всех положили снайпера. Много снайперов, десятка два, не меньше. Стреляли с разных направлений в руки и ноги. Одним броском немцы захватили оба дзота и окопы.
- Перегудов успел застрелиться, товарищ майор, а семь человек наверняка взяли, - доложил раненый в плечо Демин. - Мы только и успели по паре очередей дать, потом залп и все лежат. Смотрю, а немцы уже набегают. Меня как ветром из окопа выкинуло и за ель. Правая рука не работает, автомат уронил, гранату не бросишь. Следом Коваленко прёт. Тот левша из автомата одной рукой отстреливается, а правое плечо тоже всё разворочено.
- А почему думаешь, что Перегудов застрелился?
- Видел. Как упал в блиндаже, левой рукой достал наган и в голову. Не захотел второй раз в плен попадать.
- Подойди к Ерёменко, пусть перевяжет. Госпитальные все вповалку лежат.
"Хорошо подготовились, сволочи!" - подумал Потанин. "Десант, газы, снайпера! Наверняка попытаются всех в плен взять, про Ветрова будут допытывать. А может ещё что-то хотят узнать".
Лес затих. Не стреляли. Мороз чуть прибавил, минус десять- двенадцать. Если лежать - холодно. Если двигаться - нормально. Копали потихоньку окопчики для стрельбы лежа, чтобы было чем-то заняться. В обед старшина раздал перекус. У тропы были сделаны заранее два дзота, сейчас занятые пулемётными расчётами, но если немцы пустят газ, то блиндажи не помогут.
Противопоставить немецкому газу майору было нечего. Если люди не очухаются от зелья, то можно вынести в лучшем случае половину. Остальных придётся бросить. Да и не больно по топи носилки вдвоем потащишь, быстрее сам сгинешь вместе с носилками. До лесного острова с километр по болоту. Там можно обсушиться. Но если на тот остров немцы сбросят несколько бомб, то все там и останутся. Солдат пригнали много, проложат гать и к вечеру всех возьмут. Да и с той стороны болота уже возможно сидят в засаде. По тропе разведка на ту сторону прошла бы за час. С ранеными майор рассчитывал переправиться за полтора.
Было у Потанина восемь снайперов, имевших три винтовки с оптикой, остальные стреляли из обычной трёхлинейки, могли на какое-то время задержать обычных вояк, но против двух десятков снайперов противника даже не смешно. После пары выстрелов нашпигуют всех пулями.
Через час от наблюдателя прошёл доклад, что заметили немца с огромным снайперским прицелом на винтовке. За спиной нёс здоровенный ранец, затянутый в белёный брезент. По размеру не меньше чем рация. Затем прошёл доклад, что немцы установили треногу с огромным прицелом. С фиолетовой оптикой. Что это было Потанин не знал.
"А может на нас как на живца людей Ветрова ловят?", - мелькнула мимолётная мысль. "Интересно, чего немцы ждут?"
Немцы ждали нужного направления ветра. Баллоны с газом уже подвезли и расположили. Осталось только открыть кран.
Потихоньку темнело. В блиндаже старшина вскипятил чаю с сахаром и напоил по очереди всех горячим, дал перекусить хлеба и сала. Мороз к ночи чуть отпустил, но небо не радовало - звёздное. Будет лётная погода. Уснувших партизан перетаскали на подстилку из лапника и периодически ворочали, растирая ноги и руки. Разожгли несколько нодий из древесных стволов. Майор боялся, что спящие неподвижно люди получат обморожение. Хорошо, что никто не успел залезть в болотную воду, иначе бы уже половина была с отмороженными ногами.
У немцев тоже развели костры, тянуло дымом, хотя отблесков огня не видно. Газ у болота никуда не рассеялся. Ветра не было, тишь установилась полная. Облако лишь осело до полутора метров. Майор помнил, чему его учили: в холодную погоду отравляющие вещества развеиваются дольше и могут сохранять свойства до двух недель.
Потанина охватила лютая тоска. Единственное, что он мог сейчас предпринять: бросить оставшихся партизан на немцев. О победе речь не шла, да и прорваться они бы вряд ли смогли. Единственное взяли бы побольше вражеских жизней. Немецкие снайпера ночью не больно настреляют подранков, а они покрошат сколько смогут. Но сорок пять человек попадёт в плен однозначно, сонные и раненые. Добивать их он команду не даст, да и не пойдут на это красноармейцы.