– Всё хорошо, товарищ командир… – неожиданно писклявлю в ответ. И делаю попытку улыбнуться.
Ничего путного не получилось. Оскал Франкенштейна – добрая улыбка младенца по сравнению с моим выражением физиономии. Мда-а, ну и голосок. Только ворон отпугивать. Или маленьких детей от банки с вареньем. Опять откуда-то приходит эмоция возмущения. Да что же это такое, в самом деле? Дадут мне спокойно помереть сегодня? Майор делает усилие, чтобы не упасть со стула в обморок от моего ярко выраженного дружелюбия и платочком вытирает выступившую испарину на лбу.
– Ох, и напугала ты меня, Воронцова. Вечно с тобой какие-то казусы происходят. Ну всё равно, скоростное вождение грузового автомобиля по пересечённой местности мы решили засчитать. Твоей вины нет. Кстати, и наш начмех на тебя за разбитую машину не злится. Почти. Да и пустяками обошлось. Ну там радиатор заменили. Стартер с генератором. Рулевую колонку. Передний мост слегка погнулся. Ещё рама в трёх местах треснула. А кузов? Так мы давно его хотели на новый заменить. Кардан тоже никуда не годен был. А это – повод новый поставить. А если днём ездить, так фары и не нужны совсем, – майор замялся. – Вобщем так, Воронцова, скоро тебе пилотирование предстоит сдавать. Ты уж постарайся как-нибудь. А то наш инструктор по лётной подготовке вместе с механиком и техниками рапорта о переводе в другую часть собираются подать. Хоть в Китай, хоть к чёрту на кулички, но чтобы подальше отсюда. Ты постарайся хотя бы самолёт посадить. А если что – шасси или консоли заменим, не впервой. Это уж такой пустяк. Ну вот тебе подарок от всего преподавательского состава, – Майор торжественно положил на тумбочку просто огромную коробку шоколадных конфет.
Ой, как здесь любят эту самую Воронцову! Да кто же она такая, в самом деле? Вопросов у меня всё больше, и пока ни одного ответа. После ухода майора не прошло и пяти минут, как ко мне в палату ворвалась толпа девчонок. Причём все они в форме тридцатых годов. Ага, стало быть, однокурсницы этой самой мадам. Виноват – мадемуазель. Хотя, писали, сами французы это обращение из-за жалоб феменисток отменили. Вот идиоты! Красиво же звучит. Девчонки моментально окружили мою кровать.
– Лёлька! У нас вся школа второй день на ушах ходит! Машину вдрызг! – наперебой начали выкладывать новости. – Да, а мотоцикл с коляской уже починили. Люльку теперь намертво приварили к раме. Только снарядом отбить можно. Ох, и умора была, когда она отвалилась вместе с инструктором. Ты дальше поехала, а он на коляске в речку угодил. Начмех с преподавателями по лётной подготовке на радостях напились. Недельный запас спирта выдули, паразиты, и ни в одном глазу. Как узнали, что тебя до конца недели здесь продержат, гармошку с балалайкой принесли и на рембазе пляски устроили! Товарищ майор за нарушение дисциплины им разгон устроил, так они, черти полосатые, только рады. Мы ещё готовы и взыскание получить, говорят, только лишь бы свобода не кончалась.
– Какая свобода?- просипел я.
– Да от тебя, Лёлька! Ты всем этим преподам за наши мучения мстишь. Так и надо им! К тебе с утра очередь из курсантов записалась. С поздравлениями. Правда, начшколы запретил пускать. Нечего, говорит, человека тревожить. А Бабахыч тебя ждёт не дождётся. Он уже новую подрывную машинку получил, твой порошок немного усовершенствовал. Испытания скоро проведёте. Ох, и бабахнет!
– Баба…
– Ну да. Главный инструктор по минно-взрывной подготовке. Да он в тебе души не чает, Лёльк! Редкий у тебя талант ко всему «взрывучему и горючему». Так и сказал: уникальный человек. Редкий феномен. Дай Воронцовой волю, так она из зубного порошка термит соорудит и всю нашу часть дотла спалит. Вот. Моя школа, – так и говорит про тебя.
Девчонки бы трещали долго. Но пришла грозная Галина Петровна и выгнала всех. Я остался один. Из всего, произошедшего со мной, было ясно только одно. Я не только попал в другое тело, но и угодил в другое время. По необъяснимой причине совершил гигантский прыжок из двадцать первого века в первую половину двадцатого, к началу войны. Из эпохи продажного капитализма и гнилой либерало-демократической среды угодил в разгар строительства социализма. Одним словом, повезло. А может и нет. Это с какой стороны смотреть. Главное, я не умер. Далее: угодил в тело, пусть и женское, но довольное крепкое и, признаться, – весьма привлекательное. Я так понял, что прежняя хозяйка этого тела настоящее чудо в страусиных перьях. Есть такая категория, самое интересное с ними и случается.