V
КОТТЕДЖ
Ступив на землю, баронесса хотела тотчас ехать в Лондон; однако маркиза заявила, что, раз уж ей посчастливилось покинуть Францию и очутиться в безопасном месте, она и шага больше не сделает в смешном наряде, который вынуждена была надеть, спасаясь бегством. И так как задержка не влекла за собой серьезных осложнений, баронесса согласилась; впрочем, какими бы причудливыми ни были порой требования г-жи де ла Рош-Берто, баронесса почти всегда подчинялась им с тою дочерней покорностью, какая зачастую еще встречается в знатных семьях, сохранивших традиции семнадцатого века.
Итак, баронесса отправилась в лучшую гостиницу Дувра, и там, несмотря на усталость с дороги, маркиза, прежде чем сколько-нибудь отдохнуть, открыла ящик, припрятанный ею в повозке, достала оттуда белье вместе с обычной своей одеждой и, с презрением отбросив подальше так тяготившее ее дешевое тряпье, приступила к своему обычному туалету, который сочла законченным лишь после того, как была тщательно причесана и напудрена, словно тем же вечером собиралась отправиться на прием к королеве.
Что же касается баронессы, то все ее заботы сосредоточились на малышке Сесиль, которая, к счастью, довольно хорошо перенесла плавание по морю; однако баронессе не терпелось поскорее добраться до Лондона и найти постоянное место жительства, поэтому она тотчас заказала все места внутри дилижанса, отправлявшегося в столицу на следующий день в девять часов утра.
Известно, каким комфортом славятся английские экипажи, поэтому маркиза не выдвинула никаких возражений, в особенности когда увидела, что стараниями дочери она окажется изолированной от остальных пассажиров.
Путь из Дувра в Лондон был проделан с обычной скоростью: путешественники почти не задерживались ни в Кентербери, ни в Рочестере и в тот же день прибыли в Лондон.
Баронесса, поглощенная своим горем, не обращала внимания на то, что происходит вокруг, зато маркиза не могла нарадоваться; она видела гербы, ливреи, пудру — все то, что уже два или три года не видела во Франции, поэтому Лондон казался ей прекраснейшим городом мира, а англичане — величайшим народом земли.
По совету г-жи Амброн женщины остановились в гостинице на Голден-сквер, в нескольких сотнях шагов от Риджентс-стрит; баронесса тотчас отправила письмо г-же герцогине де Лорж, сообщая о своем прибытии.
Герцогиня де Лорж поспешила прийти в тот же вечер. Они с баронессой были очень близки, и герцогиня приехала предложить свои услуги на тот случай, если ее подруга захочет остаться в Лондоне.
Однако у г-жи де Марсийи были иные намерения: за границей она рассчитывала жить по возможности уединенно, а потому без обиняков спросила герцогиню, не знает ли та какой-нибудь красивой деревни, где можно было бы поселиться, чтобы полностью посвятить себя воспитанию дочери. Герцогиня назвала Хендон, одно из тех очаровательных мест, где близость к городу не мешает сельскому уединению, и баронесса решила, не откладывая, посетить рекомендованный подругой райский уголок.
На следующий день баронесса с маркизой нанесли ответный визит герцогине. И первой заботой баронессы было справиться о г-же Дюваль. Ведь именно ее мужу, напомним, г-жа де Марсийи и ее мать обязаны были тем, что они без всяких происшествий благополучно добрались до Булони. Герцогиня велела позвать г-жу Дюваль, та появилась через несколько минут в сопровождении сына, прелестного мальчика лет шести, которого тут же определили в товарищи по играм малышке Сесиль.
Рассказав г-же Дюваль, чем они обязаны ее мужу, баронесса выполнила взятое на себя поручение. Бедная женщина выслушала все сказанное с огромной признательностью; больше трех месяцев она не получала известий от мужа и не решалась посылать ему письма по почте, да и он отправлял свои письма только с оказиями, а они день ото дня представлялись все реже. За минувшие же три месяца много всего случилось: массовые убийства 10 августа, 2 и 3 сентября; не имея никаких вестей, г-жа Дюваль не знала, попал ли и ее муж в число жертв.
Узнав, что он жив, она позвала сына; мальчик явился, держа малышку Сесиль за руку.
— Эдуард, — сказала ему мать, — попросите у госпожи баронессы позволения поцеловать руку и поблагодарите ее от всего сердца: она только что заверила меня, что у вас пока еще есть отец.
— А мой папа? — спросила малышка Сесиль. — Где он, мама?
Несчастная баронесса расплакалась и, притянув к себе ребятишек, к великому возмущению маркизы, крепко обняла их.
Вечером баронесса получила письмо от герцогини, в котором та сообщала, что не позволит ей ехать одной в Хендон, а заедет за ней на следующий день в своем экипаже, чтобы вместе осмотреть деревушку, где собиралась поселиться баронесса.