Такие доводы постепенно действовали на Родса. К тому же опыт учебы в Оксфорде наглядно показал ему, что есть и другие, менее явные, но отнюдь не менее действенные методы. Эти влияния видны уже в завещаниях 1892 и 1893 годов. Но шок от набега Джемсона заставил Родса в корне переосмыслить вопрос о способах достижения главной цели.
В последнем завещании нет даже упоминания о секретном обществе. Его место заняли стипендии в Оксфорде, о которых Родс столько думал в последние годы жизни. Мысль о воспитании через Оксфорд будущих распространителей его идей вытеснила собою проект организации тайного ордена.
При этом Родс недвусмысленно объявил в последнем волеизъявлении, что дело не просто в распространении образованности и научных знаний, а в воспитании людей, преданных «всемирному союзу англоговорящих народов». Он поручал душеприказчикам отбирать кандидатов не только по приверженности к академическим знаниям. Стипендиаты «не должны быть книжными червями». Надо быть спортсменами, хорошо играть в футбол, крикет и подобные игры, обладать мужеством, твердостью характера.
Одного из душеприказчиков он инструктировал: «Вы должны также отобрать лучших студентов и направить их в разные части мира, чтобы они распространяли в колониях имперскую идею; при этом лучше, если они будут не женаты, потому что дети и другие домашние заботы обычно мешают высоким помыслам».
В сущности, Родс выдвигал здесь те же требования, что и к членам так и не созданного тайного союза. Это понятно. Ведь цели перед его оксфордскими стипендиатами ставились такие же. Да и человеческий материал намечался тот же: младшие сыновья, они-то в первую очередь и нуждаются в стипендиях.
Стипендий Родс выделил немало. При этом не забыл и идею сближения «англотевтонской расы».
Германскому императору предоставил право ежегодно распределять пять стипендий среди выпускников немецких школ.
В завещании разъяснил: пять стипендий в год при трехлетием обучении означают, что в первый год будут учиться пять студентов, во второй — десять, а начиная с третьего — пятнадцать.
Подавляющее большинство мест он выделил Британской империи и Соединенным Штатам. Для английских владений — шестьдесят шесть, для Соединенных Штатов — по две стипендии на каждый штат. Английские владения — Родс перечислил их — это Южная Африка, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Бермудские острова и Ямайка.
Иными словами, почти исключительно «белые» доминионы и колонии. И когда Родс писал, что никого из кандидатов нельзя отвергнуть по расовому или религиозному признаку, под словом «расовые» он подразумевал, конечно, «национальные». Родс имел в виду белых — буров и франкоговорящих канадцев.
Но — ирония судьбы! — в дальнейшем душеприказчики Родса, вернее, преемники его душеприказчиков в связи с переменами в мире стали трактовать завещание в буквальном смысле слова. И по стипендиям Родса в Оксфорд стали попадать люди всех цветов кожи.
К нашему времени завещание Родса дало университетское образование уже почти шести тысячам человек. Среди них — известные ученые, нобелевские лауреаты. Государственные деятели, премьер-министры ряда англоязычных стран. Крупные бизнесмены. Писатели. Роберт Пенн Уоррен, автор романа «Вся королевская рать». Два участника заговора против Гитлера — их казнили в 1944-м и 1945-м. Американские сенаторы, члены Верховного суда США. Дин Раск, государственный секретарь в правительстве Кеннеди. Родсовским стипендиатом был и президент Билл Клинтон. В конце 1997 года он поручил Сьюзен Райс, тоже бывшей родсовской стипендиатке, отвечать за политику США в Африке — назначил ее помощником государственного секретаря по Африке.
Стипендиатом Родса был и Абрахам Фишер, бурский аристократ, внук премьер-министра бывшей Оранжевой республики. Он стал лидером революционного подполья. И в шестидесятых годах был осужден властями Южной Африки на пожизненное заключение.
…Родсу не исполнилось и 49 лет, но трудно представить его дожившим до мировой войны, до двадцатых или тридцатых годов нашего века. А ведь немало ровесников и людей его поколения не только жили, но и вполне «вписались» в новые времена. Бернард Шоу, родившись тремя годами позднее Родса, дожил до 1950-го, Сидней и Беатриса Уэбб — до середины 1940-х. Джон Гобсон, один из самых яростных критиков Родса, — до 1940-го.