О жизни последних Романовых, например, многие на Западе судили по ее пухлым томам. Какие названия! «Интимная жизнь последней царицы», «Тайны русского двора», «Упадок и крах России. Секретная история великого падения», «Николай II, последний из царей», «Распутин и русская революция».
Княгиня долго жила в Берлине, и вот из-под ее пера появились: «Разочарование кронпринцессы, или История любви и семейной жизни Цецилии, бывшей германской кронпринцессы», «Германия при трех императорах». Бывала в Вене. Отсюда — «Австрийский двор изнутри». Во Франции — «Франция без вуали»… Книги выходили на английском, французском, немецком, даже шведском.
Она была отнюдь не бесталанна. Умела находить информацию. Одной из первых, еще в 1921 году, рассказала, как появились «Протоколы сионских мудрецов». Оказалось, что, когда она жила в Париже, у нее бывал литератор М. Головинский. Он показывал ей тетрадь с текстом «Протоколов» и хвастался, что написал это по заданию Рачковского, начальника русской заграничной охранки. А тот хотел создать жупел «жидомасонства».
Все это было потом. Но и ко времени знакомства с Родсом одно из ее литературных упражнений уже наделало шума в Европе. В октябре 1883-го во французском журнале «Нувель ревю» появился очерк о высшем берлинском обществе. В нем высмеивались кайзер, рейхсканцлер и двор. Ко двору Вильгельма I молодая княгиня действительно была допущена и описала его со знанием дела. Берлинский свет встревожился. Гольштейн, один из руководителей немецкой дипломатии, возмущался «ядовитостью» статьи и гадал, кто же мог быть ее автором.
Даже в изданной спустя много десятилетий, уже в 4957 году, книге известного западногерманского историка Хельмута Рогге «Гольштейн и Гогенлоэ» сказано: «Подлинный автор сенсационной статьи, которая потом в виде книги вышла под псевдонимом граф Поль Василий, так до сих пор и не установлен».
А это был псевдоним княгини Радзивилл. Она подписала так множество своих книг и статей. Весь этот шум в Берлине она наделала, когда ей было всего двадцать пять.
Свое перо она готова была предоставить в распоряжение Сесила Родса. К тому же она сразу перезнакомилась с ведущими южноафриканскими политиками — Яном Хофмейером, верховным комиссаром Милнером и другими. И начала демонстрировать Родсу свой главный дар — умение плести интриги. Явно предлагала поставить этот дар ему на службу.
Смысл ее игры сводился к тому, чтобы, подогрев честолюбие Родса, снова втянуть его в борьбу за пост премьер-министра и убедить, что победа возможна лишь при ее содействии.
Потом началась война. Пока Родс был заперт в Кимберли, княгиня оставалась в Кейптауне и отнюдь не дремала. Неустанно обрабатывала капских политиков, писала письма в Лондон известным журналистам и парламентариям. Увещевала, уговаривала, убеждала: для процветания британской нации необходимо поставить Родса у власти в Южной Африке, как только кончится война.
Казалось бы, все это должно было нравиться Родсу. Ан нет! Еще до начала войны он стал избегать встреч с княгиней. Должно быть, ее назойливая активность настораживала его и раздражала. Он, видимо, быстро понял, что она опутывает его своими сетями.
Когда Родс вернулся в Кейптаун после осады Кимберли, княгиня снова изо дня в день стала появляться в Хруте Скир к завтраку. В какой-то мере из-за ее назойливости Родс и отправился в Англию, пробыв в Кейптауне лишь месяц. Княгиня последовала было за ним, но, узнав об этом в Лондоне, он вернулся в Южную Африку.
Княгиня попала в беду. Деньги иссякли, кредиторов не было. Но она нашлась. Связалась и тут с людьми, занимавшимися подделкой драгоценностей, и ей сделали фальшивые дубликаты бриллиантов. Настоящие она заложила. Надела фальшивые, а потом заявила полиции, что они украдены. Их оценили в пятьдесят тысяч фунтов — громадную по тем временам сумму. Если бы мошенничество удалось, княгиня была бы на время спасена. Но обман раскрылся. Тогда она объявила, что обручена с Родсом и что он якобы даже помогал ей развестись с мужем. Полиция замяла дело. Хозяин гостиницы был менее сговорчив и выгнал беспокойную постоялицу. Настоящие бриллианты тем временем были проданы с аукциона и куплены ее зятем князем Блюхером.
Она стала ждать возвращения Родса из его поездки по Родезии. Как ни странно, вернувшись в Кейптаун в ноябре 1900-го, Родс помог ей деньгами. И потом помогал еще полгода. Правда, часть денег пошла на создание журнала «Все более великая Британия». Княгиня издавала такой журнал, хотя и недолго — с июня по август 1901-го.
Но все-таки почему Родс давал ей деньги? Она была ему явно неприятна. Быть может, сыграло свою роль то, что княгиня, едва оправившись, снова принялась за старые политические игры: снова льстила, вербовала сторонников, пыталась побудить Родса к восстановлению былых связей с Хофмейером и другими лидерами капских буров, чтобы он добился их поддержки в борьбе за пост премьер-министра будущей «объединенной Южной Африки».
В какие-то моменты ей, вероятно, удавалось снова разбудить его честолюбие. Но захватить его надолго такие мечтания уже не могли — слишком он был надломлен.
Вскоре полиция выяснила, что один из знакомых княгини, уже сидевший в тюрьме за подделки, шлет ей письма с нарочитыми упоминаниями о ее якобы несметных богатствах в России. Эти письма она показывала Родсу как свидетельства своей кредитоспособности.
Любопытно, что в России какая-то собственность у нее все же была, даже в самые тяжелые моменты ее денежных затруднений. Чтобы убедиться в этом, вовсе не нужны были фальшивые письма. Достаточно взять справочник «Весь Петербург» за начало нынешнего века. Там сказано, что княгиня Екатерина Адамовна Радзивилл владеет домом номер 3 по Дмитровскому переулку в центре Петербурга. Этот довольно большой дом, кстати, стоит и по сей день (хотя переулок и близлежащие улицы сильно пострадали от бомбежек в конце 1941-го). Вероятно, была у княгини и другая собственность, но, как отмечает один из биографов Родса, почему-то «ее имущество было трудно реализовать, превратить в деньги».
Княгиня бравировала дружбой с премьер-министром Солсбери и другими политиками, которых она в лучшем случае едва знала. Появились еще и подделанные ею телеграммы.
А потом тот же знакомец из уголовного мира подделал для нее подпись самого Родса на довольно крупных векселях. В августе 1901-го газете «Кейп аргус», пайщиком которой был и Родс, пришлось предостеречь читателей от фальшивых векселей за его подписью.
Княгиня пошла на шантаж: дала понять, что владеет документами, компрометирующими Родса, Милнера и Чемберлена. Родс встревожился больше других. Во всяком случае, очевидно, именно он был инициатором процесса против княгини.
Делом о фальшивых векселях Родса занялся самый известный в Южной Африке сыщик — Джордж Истон, и на проведенном им расследовании потом учили молодых детективов. Княгине же предъявили двадцать четыре обвинения в подделках и других махинациях. 29 ноября 1901 года ее арестовали. Ей удалось освободиться под залог. Первое, что она сделала, — снова заявила, что у нее есть компрометирующие Родса документы. Часть своих подделок попыталась приписать врачу Шольцу, который часто бывал в Хруте Скир, а жену его ославила любовницей Родса. У врача нервы оказались слабыми — он внезапно умер от разрыва сердца.
В начале 1902-го Родса вызвали на ее процесс в качестве свидетеля. Он был в это время в Лондоне. Чувствовал себя плохо, а на юге Африки стояло изнуряющее жаркое лето. Свои показания мог дать и в Лондоне, но все же отправился в Кейптаун. Прийти в суд для дачи показаний уже не смог. Давал их в постели, не мог даже подняться. А самого суда не дождался. Умер за месяц до него.
В апреле 1902-го княгиню приговорили к двум годам тюрьмы. Выйдя на свободу, она все же сумела сделать деньги на Родсе — не на живом, так хоть на мертвом. Написала о нем главу в своих воспоминаниях, изданных в 1904 году, а потом и целую книгу «Сесил Родс».