Говоривший вдруг встал и тронул комиссара за рукав:
- Может, выйдем на минутку?
Он отвел Мегрэ в заднее помещение.
- Верно, ремесло мое не слишком почтенное, но тут уж ничего не поделаешь. Однако я готов поклясться и компаньоны мои подтвердят: месье Шарль закона не преступает... Старухины бумаги исчезли, но мы не станем придираться к тому, что нет документов. Я сказал - три миллиона, а может, там и больше... Будут бумаги или нет, никто ничего не получит, пока вы не подадите нам знака...
- Я доложу начальству, - проронил Мегрэ.
- Одну минуточку... Еще два слова, но теперь пусть мои компаньоны это услышат.
Они вернулись в зал.
- Так вот, господин комиссар!.. Мы решили выделить двадцать тысяч в ваше распоряжение, на розыски того негодяя, который пришил беднягу Жюльетту... Идет? Хватит? Договорились? Месье Шарль вручит вам деньги...
Бывший адвокат решил, что момент подходящий, и вытащил из кармана туго набитый бумажник.
- Нет, не сейчас, - сказал комиссар. - Мне нужно доложить об этом. Гарсон, сколько с меня?.. Нет уж, простите, я плачу сам...
И он рассчитался под недовольное бормотание своего собеседника:
- Как хотите, дело ваше, но так не годится...
Слегка разгоряченный выпитым, Мегрэ вышел из бистро. Не пройдя и десяти шагов, он остановился как вкопанный.
Перед ним вырос Жерар, взвинченный более обычного. Берта, стоявшая рядом с братом, бросила на комиссара красноречивый взгляд, говоривший: я изо всех сил старалась увести его. Но вы сами видите, ничего с ним не поделаешь...
Брат Сесили уже ухитрился где-то выпить, о чем свидетельствовал запах перегара, голос у него срывался, губы дрожали.
- Ну а теперь, господин комиссар, я надеюсь, что вы соблаговолите дать мне кое-какие объяснения...
Гробовщики прямо запарились в этот день. Их уже звали к другим могилам, и на гробу Сесили по-прежнему лежало лишь несколько комьев желтоватой глины.
Глава 2
- Проходите, дружок...
В дверях Мегрэ непроизвольным движением положил руку на округлое плечо Берты Пардон, хотя это отнюдь не входило в его привычки. Пожилые мужчины часто позволяют себе такие жесты, принимая отеческий вид, и обычно на это не обращают внимания.
Но комиссар был, как видно, неловок, потому что девушка с удивлением обернулась и взглянула на смущенное лицо Мегрэ, словно говоря: "И вы тоже!.."
Первым прошел в квартиру ее брат. Только что отсюда удалились служащие похоронного бюро, которых они встретили внизу на лестнице со всем их реквизитом.
Мегрэ собирался переступить порог, когда молодой голос с легким акцентом произнес за его спиной:
- Мне очень нужно поговорить с вами, господин комиссар...
Он узнал Нуши, одетую в черный костюм по случаю похорон. Костюм, сшитый, должно быть, года два-три назад, был ей мал и узок и придавал девушке еще более вызывающий вид.
- Потом, - возразил он недовольно, не желая проявлять снисходительность к этой наглой девице.
- Имейте в виду, это очень важно!
Мегрэ вошел в квартиру покойной Жюльетты Буанэ и, прикрывая за собой дверь, пробурчал:
. - Важно или нет, придется подождать...
Поскольку Жерар здесь, надо с ним все выяснить, а присутствие Берты даже кстати. Квартира старухи более подходящее место для этой беседы, чем кабинет на набережной Орфевр. Уже сама обстановка нервировала Жерара. Он с каким-то страхом оглядывался на стены, с которых только что сняли черные полотнища, и с отвращением вдыхал запах свечей и цветов, приторный запах смерти.
Берта Пардон держалась так же непринужденно, как и за прилавком магазина или за столиком дешевого кафе, где она обычно обедала. От ее по-детски круглого лица веяло безмятежностью и даже самодовольством, что иногда принимают за чистую совесть. Она казалась живым воплощением невинной молодой девушки, которой даже самая мысль о грехе ни разу не коснулась.
- Присаживайтесь, дети мои, - сказал Мегрэ, вытаскивая из кармана трубку.
Жерар был слишком возбужден, чтобы спокойно сидеть в кресле. В отличие от сестры он был настороже, снедаемый тревожными мыслями, и взгляд его перескакивал с предмета на предмет.
- Признайтесь, что вы подозреваете меня в убийстве тетки и сестры, произнес он дрожащими губами. - Только потому что я беден, что меня преследуют неудачи!.. Какое вам дело, что вы взволнуете мою беременную жену, которая и без того слаба здоровьем... Вы пользуетесь моим отсутствием, чтобы рыться в квартире... Вы нарочно пошли туда, когда меня не было дома...
- Это верно... - проронил комиссар, разжигая трубку и разглядывая портреты на стенах.
- Ведь ордера на обыск у вас не было! И вы знали, что я бы не допустил этого...
- Да полно, перестань!
Берта сняла горжетку - длинную и узкую куницу, и комиссар заметил, что шея у нее круглая и белая.
- Спросили вы хотя бы у этого лицемера Монфиса, где он находился в ночь, когда было совершено убийство?
Уверен, что не спросили. Как же, ведь он не мне чета...
- Я как раз собираюсь сегодня вечером задать ему этот вопрос...
- Тогда спросите у него заодно, почему это меня и сестер вечно обкрадывали...
Он указал на женский портрет, увеличенную фотографию, от этого немного расплывчатую.
- Это моя мать. Она была похожа на Сесиль... И не только внешне, но и характер у нее был такой же... Да где вам понять... Полная смирения, в постоянном страхе, что всех стесняет, что берет больше, чем ей положено. И эта болезненная потребность вечно жертвовать собой... Вот и бедная сестра была такой же и прожила всю свою жизнь в служанках... Разве не правда, Берта?
- Правда, - подтвердила девушка. - Тетя Жюльетта обращалась с ней как с прислугой.
- Этого комиссару не понять...
Мегрэ сдержал улыбку; ведь его кипевший негодованием собеседник даже не подозревал, что сам комиссар страдал комплексом неполноценности. Это страшно угнетало его, и, желая освободиться от унизительного недостатка, он порой ударялся в другую крайность, держался грубо и вызывающе.
- Мать была старшей из сестер. Ей было двадцать четыре, когда тетка познакомилась с Буанэ. Он был богат. Сестры давно осиротели и жили в Фонтене на ренту, оставленную родителями. И вот что произошло.
Чтобы выйти замуж за Буанэ, тетке нужно было приданое. Она добилась у нашей матери отказа от своей доли наследства. Все в семье это знают, и, если Монфис не бессовестный лжец, он подтвердит вам это. Таким образом, тетке Жюльетте удалось заключить столь выгодный брак только благодаря матери. "Я в скором времени отплачу тебе... Можешь быть спокойна, я этого никогда не забуду. Вот выйду замуж..." Не тут-то было! Выйдя замуж, она сочла, что сестра слишком бедна, чтобы вводить ее в тот круг, куда попала она сама. Мать поступила продавщицей в один из магазинов в Фонтене.
Она стала женой приказчика, человека больного, и продолжала работать... Родились мы, и тетка насилу согласилась быть крестной Сесили. Знаете ли вы, сколько она послала ей к первому причастию? Всего сто франков! А ведь муж ее уже владел десятком домов...
"Не беспокойся, Эмилия, - писала она матери, - если с тобой что-нибудь случится, я не оставлю твоих детей".
Отец умер первым, а вскоре за ним и мать. Тетя Жюльетта к тому времени овдовела и поселилась в этой квартире, но занимала тогда весь этаж. Из Фонтене нас привез кузен Монфис... Ты, Берта, была тогда совсем маленькой и не можешь помнить...