- Барыш пополам?
- Примерно так... И это составило бы немалую сумму, если бы завещание существовало... - Господин Дандюран хрустнул пальцами. - Однако эти люди не знали Жюльетту... По правде говоря, только мне одному довелось увидеть ее в настоящем свете. Она так боялась смерти, так боялась расстаться со своими деньгами, что почти убедила себя, будто никогда не умрет... Во всяком случае, очень не скоро... Она часто повторяла:
"Когда я состарюсь..."
При всем своем отвращении к этому человеку Мегрэ чувствовал, что тот не лжет. И хотя сам видел только труп с крашеными волосами, его впечатление полностью совпадало со словами месье Шарля.
- Так что же?
- Я выставил мэтра Лелу за дверь. Впрочем, я звонил вам по другому поводу. Я отлично сознаю двусмысленность своего положения и понимаю, что в моих интересах, чтобы вы скорее разыскали убийцу.
- Или убийц, - проворчал Мегрэ, разглядывая акварель, висевшую на стене.
- Или убийц... Как вам угодно! Ведь и правда их могло быть несколько...
- Во всяком случае, есть два трупа, а значит, и два преступления...
Мегрэ медленно раскурил трубку.
- Это в теории... Я говорил вам, что после вашего ухода я вспомнил...
Дандюран взял со стола записную книжку в клеенчатой обложке.
- Я ведь недаром столько лет был адвокатом. У меня выработались даже кое-какие профессиональные причуды. Всякий раз, когда я вручал Жюльетте проценты с ее капиталовложений, я записывал номера купюр. Возможно, это нелепая привычка, но при нынешних обстоятельствах она может послужить вам.
В записной книжке Мегрэ увидел множество цифр.
- Досуга у меня, как вы знаете, было больше чем достаточно...
Мегрэ прекрасно представлял себе, как Дандюран сидит в своем кабинете, где пахнет раздавленными клопами, и с холодным удовлетворением переписывает колонки цифр. Пусть это были чужие деньги! Ему все равно доставляло наслаждение пересчитывать их, записывать номера, раскладывать по пачкам и скреплять пачки резинкой.
- Как видите, - заключил Дандюран, протягивая комиссару записную книжку, - если вы получите премиальные от моих друзей, то тут не обойдется без моей помощи...
Они услышали, как Нуши поднималась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и замерла на миг у двери адвоката. Вела ли она себя в кино так же непристойно, как та миловидная девушка?
Впрочем, что за дело комиссару до слов и поступков этой девчонки?
- Вот и все! Поджидая вас, я не пошел, как обычно, в ресторан обедать и удовольствовался холодной котлетой. Вы уже поели? Надеюсь, вы согласитесь пропустить рюмочку?
- Нет, благодарю вас...
- Когда-нибудь вы убедитесь, что я сделал все возможное... Пожалуйста, как вам угодно...
Мегрэ открыл дверь, даже не предупреждая о своем уходе, и в квартиру ворвались бурные волны музыки.
Видимо, старая мадемуазель Поко отводила душу после опостылевших ей гамм учениц.
Глава 4
Однажды госпожа Мегрэ, задумчиво оглядывая мужа, вдруг вздохнула и спросила его с почти комической наивностью:
- Не возьму в толк, как это тебе за всю жизнь досталось так мало оплеух...
Она сказала это от чистого сердца. Бывали моменты, когда даже с ней Мегрэ вел себя с неслыханной наглостью, и, вероятно, одна только жена знала, что действовал он безотчетно. И наглость его заключалась не в дерзкой усмешке или ироническом взгляде. Она не ощущалась ни в чем конкретно и одновременно чувствовалась во всем его поведении. Перед вами высилась неприступная каменная глыба, и сколько бы вы ни говорили и ни горячились, она продолжала жить своей непонятной внутренней жизнью. Слышит ли комиссар, о чем вы ему толкуете? Видят ли вас его глаза, или он смотрит на стену за вашей головой? Внезапно он перебивал вас на середине фразы, и то, что он говорил, не имело ни малейшей связи с вашими речами.
Так и сейчас. Шарль Дандюран продолжал говорить, а в полуоткрытую дверь уже ворвались звуки пианино, и Мегрэ застыл, словно завороженный музыкой. Сколько времени он не прислушивался к разговору? Какой путь успел мысленно проделать его ум за эти короткие мгновения? Неожиданно он спросил:
- Я полагаю, у вас есть телефон?
- Да... Конечно...
Заметил ли он хотя бы, что Дандюран стоит перед ним, ожидая, когда сможет запереть дверь? Комиссар неуверенно начал:
- Я бы хотел...
Хотя он и поступал безо всякого умысла, однако подобным поведением не раз сбивал с толку многих людей, не одного лишь бывшего адвоката. Чего он добивался?
Что еще придумал? Пустяк или что-то серьезное? Нельзя было угадать, глядя, как он хмурит лохматые брови и качает головой. Наконец он буркнул:
- Я забыл вас предупредить... Я оставил ваш адрес на случай, если понадобится позвонить мне по телефону... А пока я попрошу вас подняться вместе со мной...
Мы ведь сверху услышим звонок?
- Вы позволите мне взять ключ?
На площадке шестого этажа комиссар остановился:
- Итак, вы заявили, что было несколько минут первого. Вы пришли к ней в домашних туфлях?
Он посмотрел на ноги месье Шарля, обутые в кожаные коричневые шлепанцы.
- Надо полагать, вы не имели привычки звонить?
- Жюльетта ожидала за дверью... Мне даже стучать не нужно было...
- Так! Войдемте. В передней горел свет?
- Нет... Свет шел из гостиной, дверь была полуоткрыта...
- Минутку! Я зажгу в гостиной...
- Только не эту лампу, господин комиссар. Тот ночник на круглом столике...
Месье Шарль хоть и чувствовал себя задетым, но внешне без тени тревоги принял участие в игре. Всем своим поведением он словно хотел сказать: "Как видите, ваш трюк не пугает меня. Мне нечего бояться, нечего скрывать. Наоборот! Так же как вы, я стремлюсь узнать истину. Если вам нужно восстановить все в деталях, пожалуйста, я готов помочь..."
Вслух он сказал:
- Хочу отметить, что на мне был тот же костюм, что и сегодня, на шее было белое кашне... В руках... нет, во внутреннем правом кармане пиджака у меня лежал конверт, содержавший...
- Погодите... Если не возражаете, мы сначала наведем в этой комнате прежний порядок. Вы, вероятно, знаете, где стояла мебель, где находилась каждая безделушка...
Оба они сохраняли полную серьезность, и месье Шарль с ироническим усердием старался припомнить точное место каждого кресла, отступая назад, чтобы проверить себя.
- Вот! Все стояло примерно так.
- Один вопрос. Открывая вам дверь, госпожа Буанэ опиралась, наверно, на свою палку?
- Да, без палки она едва могла передвигаться.
- Можете ли вы описать мне, как она была одета?
- Это нетрудно. Поверх ночной рубашки она накинула зеленый бумазейный халат. Чулки, как я заметил, собрались гармошкой вокруг щиколоток.
- Оба чулка?
- Да, оба... Обычно она носила два чулка, если именно это вас интересует... На ней были шлепанцы на войлочной подошве. Жюльетта отнюдь не грешила кокетством... По-моему, она даже находила какое-то удовлетворение в том, чтобы показываться в самом неприглядном виде, а в эту ночь она явилась непричесанной, лицо блестело от крема, под глазами мешки...
- Вы не заметили никакого другого источника света в квартире и утверждаете, что не выходили из этой комнаты?
- Да, утверждаю.
- Где сидела госпожа Буанэ?
- Она села перед секретером и открыла его. Она знала, что я пришел отчитаться перед ней.
- Минутку... Откуда она взяла ключ, чтобы открыть секретер?
На этот раз бывший адвокат чуть заколебался:
- Я... В общем, я не помню... Думаю, что она держала ключ в кармане халата...
- Скажите, господин Дандюран... Если она открыла секретер, ожидая от вас отчета, значит, она держала там деловые бумаги...
- По-видимому...
Месье Шарль размышлял, он стал еще серьезнее.
- Пожалуй, вы правы... Признаюсь, я об этом не подумал...