— Почему ты так думаешь?
Стены тюрьмы были белыми. В ней не было никого, кроме еще одного индейца, Рассмуссена Рыжей Собаки, в камере ярусом выше.
— Такое уже случалось, когда я был мальчишкой. Это было после первой мировой войны, осенью. И я помню, как отец рассказывал мне истории, которые передавались из поколения в поколение.
Фенберг время от времени обращался к Чарли Джонсону по прозвищу Два Парящих Орла за сведениями. Чарли был на семь восьмых алликликом, остальная кровь шведская. Лицо Чарли было загрубевшим и обветренным, и он знал что почем.
— Ты мне нравишься, Фенберг. И люди моего народа любят тебя, — сказал индеец.
— Приятно, когда тебя любят, — ответил Фенберг.
— Но я должен спросить тебя кое о чем, что давно тревожит меня, — сказал Чарли Джонсон Два Парящих Орла.
Фенберг пожал плечами:
— Что ж, давай.
— Почему ты никогда не подавал паса сыну моего сына? — Внук Чарли играл в одной из двух команд в школьном чемпионате на первенство штата, а Фенберг был защитником.
Фенберг задумался.
— Твой внук бегал как олень. Его ноги и сердце носились как ветер. Но его руки, — Фенберг тяжело поднял сжатые в кулаки руки, — его руки были как будто из куска железа. Он не смог бы взять пас, даже если бы от этого зависело благополучие всего народа алликлика.
— Да, должно быть, так, — неохотно признал старый индеец. Он переместился на нижнюю кровать и обхватил руками голову. — Может, его стоило использовать в заключительной стадии атаки?
Фенберг ничего не ответил.
— Настало время Мандранго, — твердо произнес старый индеец.
— Напоминает что-то таитянское.
— Не могу сказать.
— Можешь продиктовать по буквам?
— Пишется как произносится.
Фенберг быстро нацарапал буквы. Это будет заголовком завтрашней заметки в газете.
— Мандранго — дьявол белого человека. В переводе это значит бездонная яма. — На языке Алликликов слово имело еще второе значение, о котором старый индеец ничего не сказал из уважения к овдовевшему Фенбергу. — Мандранго очень голоден. Он состоит из всех плохих вещей и дурных мыслей, которые имеются на земле.
— Похоже на миссис Вилларил, — сказал Фенберг, вспомнив предыдущую свекровь Туберского.
— Да. Она была уродливой и неуживчивой, — согласился Чарли Два Парящих Орла и уставился на выпирающие матраса пружины. — Я слышал, она отравила твоего брата, того, что уже большой, несколько лет назад.
— Не насмерть, но достаточно, чтобы достигнуть своей цели.
— В твоем брате живет дух. Многие из нашего племени ходят к нему за Советом.
— Может, мы слишком близки, я никогда не замечал за ним такого. Мне всегда казалось, что это просто лень.
— В отдыхе нет ничего плохого, — сказал Чарли как само собой разумеющееся. Он сидел по обвинению в бродяжничестве. — Мандранго появляется из-под земли раз в сто лет, чтобы соединиться с женщиной. С особенной женщиной. Легенды говорят, что он будет убивать в ночь полнолуния до тех пор, пока не найдет себе невесту. Это будет раз, два, может, больше, пока он не насытится кровью.
— А так как он бездонная яма, то он может никогда не насытиться?
— Да.
— Или прекратит, встретив эту особенную женщину?
— Да.
Фенберг уловил несоответствие в выражении «каждые сто лет», но не стал вдаваться в детали. Чарли прожил восемьдесят семь лет и не мог привести доказательств правдивости мифа. Простая математика. Но Фенберг также знал, что индейский фольклор был во многом основан на метафорах и природа его часто бывала даже психологической.
— А ты можешь описать это существо?
— Да. Оно большое. Покрыто шерстью, как бизон, и с клыками льва. Оно видит в темноте и чувствует на большом расстоянии конкретные запахи, страха, например. Оно видит, как бьется твое сердце. Оно на одну голову и еще на половину выше самого высокого мужчины. Сильное и неутомимое. Никакие преграды не останавливают его, но он почему-то не может покинуть мест своего обитания. Я слышал, что они по-на- стоящему сильны, но, к счастью, никогда не видел ни одного.
— Звучит заманчиво. Ты разбогател бы, поймав хоть одного.
— Да. Но он бы съел меня, — стоически ответил индеец.
— Ты упомянул, что это уже было, перед войной?.. — Фенберг перелистнул страницу и потерся спиной о решетку. Рассмуссен Рыжая Собака из верхней камеры с удивлением уставился на незащищенные почки издателя. Лицо его было топорной работы.
— В нашем племени была свадьба одного мужчины и одной женщины, — вспомнил Чарли Два Парящих Орла. — Мужчина был сыном человека, который хорошо ставил капканы и был опытным проводником. Сын решил отделиться от племени и жить по-современному. Он построил хижину у подножия скалы, знаешь, там, у губы Вебстера. Там не дул холодный ветер, и она находилась так высоко, что оставалась сухой и весной, когда вода стекала с гор. Это была хорошая хижина, я помню, но ее больше нет. Старики предупреждали его о приближении времени Мандранго и говорили, что в деревне он будет в безопасности, а один беззащитен. Ну, а он не послушал. Дождей не было. Урожай высох. Звери не шли в его капканы. Белые охотники, которые приходили в Бэсин Вэли, никогда не просили его быть проводником. Его жене стало нечего есть и ему тоже. Этот молодой человек нашел себе работу в городе на конюшне и считал это счастьем. Я ведь уже вроде говорил, что он увлекался всеми этими современными штучками?
— Да.
— Из-за этого его уши и сердце стали глухими. Несколько дней он уходил из дому ранним утром. Каждый раз утро было ясным и чистым. Только бриза совсем не было. Не пели птицы. Не тарахтели белки. Я помню, что в деревне женщины выкладывали вокруг домов камни и пели, ну, ты знаешь. А мужчины в это время разговаривали и курили. Молодой человек ни о чем таком и не подумал. Он пошел в город делать свою работу. В этот день он получил плату, поэтому он не сразу пошел домой. Он пришел в салун и потратил часть денег на выпивку. Он смеялся и чувствовал себя очень уютно, и вдруг, так мне рассказывали, улыбка застыла у него на лице, и кровь превратилась в ледяную воду. Глаза его широко раскрылись, и он выбежал из салуна, выкрикивая имя своей нареченной. Всю дорогу домой он пробежал, а это не близко. Но ночь была светлой. Стояла полная луна, и он добежал быстро, потому что сильно испугался.
Фенберг прекратил писать.
— Он звал свою суженую, когда пробегал через лес и поляну перед домом. Но она не отвечала. Дверь, мощная дверь, была сорвана с петель и валялась во дворе, как будто это была игрушка. Я сам видел потом эту дверь. На ней остались следы огромных когтей. — Чарли Два Орла перекатился на бок и, положив руку под голову, посмотрел на Фенберга. — Молодой индеец увидел кровь, кровь своей жены по всей хижине, потому что за ней охотились внутри. Но это было еще не все. Мандранго унес ее. Она была храбрая женщина и вырвала целые клоки шерсти из этой твари. Этот молодой индеец, он нашел эти клочки, взял их в руки и заплакал. И он услышал слабый голос, полный муки и печали, который звал его издалека. Это была его жена. И тут же молодой человек услышал громкий крик с далекой горной вершины. Это был безбожный крик. Он извещал леса и народ алликлик о победе Мандранго и насмехался над глупым молодым человеком.
— Обнаружили потом какие-нибудь следы женщины?
— Нет.
— А что случилось с парнем?
— Он стал как ходячий мертвец. Никому из наших людей не разрешалось разговаривать с ним или смотреть ему прямо в глаза. Тогда они тоже стали бы ходячими мертвецами. Он отправился в горы искать ее. Прошло совсем немного времени, и он умер от разрыва сердца. Мне кажется, это случилось через два года.
— А потом следов женщины так и не нашли?
— Мой отец говорил, что Волосатый грубо овладел ею и потом у нее родился от него ребенок. Он ходит в сумерках. Сейчас он здесь.
— Иисус.
— Вряд ли.
— Я просто хотел сказать, что это какой-то кошмар.
— Это все лес, — сказал индеец, кивнув в сторону леса, который темнел по другую сторону тюремной стены. — Там много вещей, о которых белый человек ничего не знает.