— Это похоже на работу человека, нанюхавшегося этого, как его, ТСП.
— Ты, наверно, имеешь в виду ПСП, — поправил Фенберг. — ТСП употребляется в промышленности для очистки.
— Ну, хорошо, хорошо. Неважно, как его называют. Мы арестовали парочку таких в этом году, и я говорю тебе, он сводит людей с ума. На прошлой неделе мы поймали длинноволосого хиппи, до которого не дошли слухи, что шестидесятые уже кончились. Понадобилось трое человек, чтобы свалить его. Черт. А весил-то он не больше ста пятидесяти. Я думал, он разорвет наручники. Представь, что будет, если этой дряни нанюхается Норвуд.
«Его зовут не так», — подумал Фенберг.
— Все так, только Джон терпеть не может наркотики, — ответил он и посмотрел в сторону. Элен наклонилась над чем-то в пятидесяти ядрах от них. — Он даже не употребляет крепких напитков. Мы живем в одном доме, и я вижу его чаще, чем хотелось бы. Тебе не кажется, что я был бы в курсе, если бы он употреблял наркотики?
Над крыльцом пронесся порыв ветра, и деревянные ступеньки заскрипели.
— Возможно, ты знаешь его не так хорошо, как думаешь, — ответил Буба, поправляя пояс на огромном животе. — Я скажу тебе, что мне известно. Этого ребенка не просто избили, ее изуродовали, страшно изуродовали.
— Вы уже связались с родителями?
— Не можем найти отца. Мать на пути сюда. Это больше похоже на дорожную аварию, чем на любое из тех убийств, которые мне приходилось видеть. Посмотри сам.
— Мне бы не хотелось, — сказал Фенберг.
— Я думаю, тебе надо это увидеть.
Буба снова нагнулся и приподнял покрытие. Фенберг вздрогнул. Теплое тело стало холодным и окоченевшим и было ужасного цвета. Его покрывали зияющие раны — следы укусов на руках, спине и ногах. Платье на спине было разорвано в клочья и задрано так, что был виден позвоночник. На нее, видимо, напали сзади, потом тащили и били. Били. Фенберг по ежился. Нет. Что-то было не так. При крой же ее. Оставь ей ее достоинство. Буба поднял на него глаза. Фенберг увидел больше, чем он хотел. Шериф прикрыл тело и стоял рядом.
— Похоже на то, что действовало какое-то животное, — сказал Фенберг.
— Животное, да? — Буба дернул головой.
Помощник вбежал в дом.
— Не знаю. Может, из цирка убежало какое-нибудь животное?..
— Мне помнится, что в Бэсин Вэли нет цирка.
— Может, они проезжали мимо и клетка выпала из поезда.
— Я проверю, — сказал Буба. — Я разумный человек. Но я в этом сомневаюсь.
Подул легкий ветерок, поднявший пыль и принесший первые капли дождя. Мужчины повернулись спиной к ветру.
— Ты принял во внимание, что это могло быть культовым убийством? Ты знаешь людей типа Чарльза Мэнсона?
— Я еще мало чего проверил, — сказал Буба и потер мясистые пальцы. — Мы сами недавно сюда прибыли. Мы провели большую часть утра и дня, разбираясь с той семьей из Айовы. Ужасно. Те же следы. Они были разорваны на части. Это случилось по крайней мере сорок восемь часов назад. Вороны и койоты уже поработали над останками. Ты знаешь, что твоего брата видели вместе с этой девушкой за несколько часов до случившегося?
Фенберг не удивился. Туберскому нравились молоденькие. Из дома вышел помощник шерифа. Он протянул Бубе большой пластиковый пакет. Внутри был лист бумаги.
— Мы нашли его в пишущей машинке, — сказал помощник.
— Похоже на послание для Майка, — сказал он извиняющимся тоном.
Буба держал бумагу перед собой, стараясь, чтобы на нее падал свет из дома и от фар патрульной машины. Он не мог ничего разобрать, но, черт, он уже читал это. Он протянул лист Фенбергу.
«Дорогой Майк!
Прости за то, что я сделал, но я знаю, что в конце концов ты поймешь. Объясни ребятам, как можешь. У меня такое чувство, что пройдет несколько лет и мы все будем сидеть вместе с нашими внуками и смеяться над тем, что было. И еще, дорогой брат, спасибо тебе большое за поддержку и за то, что занимался этим делом.
Прощай.
Джонни.
PS. Как ты догадываешься, я не вернусь домой. Пожалуйста, возьми мою часть денег, чтобы расплатиться по контракту, и не слишком заливай водой комнатные растения».
— Что за черт?.. — сказал Фенберг, перечитывая письмо, чтобы убедиться, что он все правильно понял.
Если Туберский писал о какой-то шутке, над которой они будут смеяться спустя много лет, Фенберг, конечно знал ее.
Буба не испытывал победной радости от этого признания. Он положил загрубевшую руку на плечо двоюродного брата:
— Ты не хочешь поделиться со мной, что он имел в виду, когда писал «спасибо за то, что занимался этим делом»?
— Не имею понятия, — ответил Фенберг. Да, подпись под письмом принадлежала Туберскому.
— Я так и думал. И все же подумай. Нам надо поговорить, — сказал Буба.
Фенберг кивнул.
— Он, вероятно, сейчас в горах, как я догадываюсь, — сказал кузен Майкла, снова поправляя пояс и всматриваясь в темные фигуры полицейских, которые окружили Бэсин Вэли со всех сторон. Туберский любил жить на воле. Иногда он исчезал на несколько дней и проводил их в горах.
— Я связался с соседними округами и попросил помощи. Дорожный патруль уже здесь, но я думаю, что нам в любом случае понадобятся еще люди. Я собираюсь организовать поиски. Мы, возможно, поищем его на лошадях, но черт, все это лишь показное. Мы не найдем его в темноте.
— Да вам и не хотелось бы найти, — добавил помощник.
Фенберг посмотрел на лица помощника, медицинских экспертов и полицейских. Все они отводили взгляд. Брат каннибала.
Шериф забрался в полицейскую машину и взял в руки микрофон переговорного устройства:
— Генри-шесть вызывает на связь. Мэри Джо, это Буба.
— Слушаю, Буб, — произнес женский голос сквозь помехи. Сигнал плохо ловился в таком месте, как Бэсин Вэли.
— Мэри Джо, я все еще у Майки. Я хочу, чтобы вы запросили добровольческую команду горных спасателей, не могут ли они прибыть сюда в течение часа.
— Сколько вам надо?
— Всех, Мэри. Предупреди, что они нужны нам в течение всей холодной и сырой ночи. Ранчо Майка будет нашей штаб-квартирой. Ты не возражаешь? — спросил он редактора.
Тот покачал головой. Нет, он не возражал. -
— Они могут припарковать здесь прицеп с лошадьми, и попроси Сесиль доставить еще одну лошадь для меня. И пусть прихватят что-нибудь поесть и горячий кофе.
— Хорошо.
— Свяжитесь с братьями Магоногонович, если сможете их найти.
На другом конце провода последовало молчание.
— Я правильно вас поняла, шериф?
— Сейчас десять часов четыре минуты. Позовите братьев Магоногонович. У нас предвидится небольшая буря, и нам нужна любая помощь в ночном преследовании и прочем.
— Я не уверена, что они захотят, Буба, — в голосе Мэри Джо прозвучало сомнение.
— Скажи, что мы охотимся за Туберским, и они будут здесь. Встреча назначается через час. Десять часов четыре минуты. Все. — Он бросил микрофон на переднее сиденье.
— Мне действительно очень жаль, брат, — сказал Буба и положил мясистую руку на плечо Фенберга. — Мне бы хотелось, чтобы ты поехал с нами. Ты хороший наездник и знаешь местность. Я чувствовал бы себя спокойнее.
Буба отрывисто отдал приказы, и люди забегали перед домом. Движение остановилось, когда они услышали сдавленный крик.
— Кто-то просит о помощи, — крикнул полицейский.
— Мистер Фенберг! Эй, мистер Фенберг!
Это была Элен Митикицкая.
— Я нашла ключ к разгадке.
— Какого черта!.. — Буба посмотрел на Фенберга.
— Новый репортер.
— Я кое-что нашла, — снова крикнула она.
— Похоже, она с той стороны дома, — сказал Фенберг.
Полдюжины мужчин в тяжелых ботинках побежали в сад за домом. Была зима и деревья стояли обнаженные. Митикицкая стояла, согнувшись, и разглядывала что-то под ногами. Единственным источником света была сороковаттная лампочка над дверью конюшни. Оттуда с любопытством выглядывали три лошади, от их ноздрей поднимался пар.