— Да ты не робей, Аграфена Тимофеевна, — весёлым голосом подбодрил её Михаил Николаевич, — всё пойдёт на лад, сама увидишь. Всё устроится, как нужно.
От его слов и мягкой улыбки Груня и впрямь сразу приободрилась.
Михаил Николаевич написал обещанное письмо в Петербург, отдал ей и сказал:
— Не потеряй смотри.
Груня только улыбнулась в ответ и напомнила Доброму человеку:
— Ты не забудь, запиши мне свой адрес, чтобы я могла долг тебе вернуть, как заработаю деньги.
— Вот моя визитная карточка, здесь всё обо мне, — сказал он и протянул Груне небольшую карточку, на которой был указан его адрес. — А это, — он вынул из кармана бумажник, — вот тебе деньги, купишь себе чего-нибудь поесть. Уверен, что с утра ещё ничего не ела.
Но Груня не захотела взять денег. Когда её кормили в разных деревнях, она вместе с хозяевами садилась за стол, такое было в обычае. У них в Матрёновке тоже не отпустят из дому, кто бы ни зашёл в избу переночевать, не накормив его. Деньги же — это вроде подаяния. Нет, она не возьмёт их.
— Не надобно мне, — отказалась она наотрез. — Ненадобно. А про чёрный день у меня найдётся.
— Тебе виднее, — не стал уговаривать её Михаил Николаевич. Он понял Груню, её независимый характер. — Счастливого тебе пути и успехов в учении, — пожелал он. — Искренне рад знакомству. — Пожал руку на прощанье и ушёл.
Груня сразу почувствовала себя осиротевшей. Как же она теперь справится одна? Кругом люду всякого — тьма! С чемоданами, с мешками через плечо, а кто с цветами, не то встречает кого-нибудь, не то провожает, и все громко перекликаются. Шумно, многолюдно, как на ярмарке в Севске.
Стоит, растерянно оглядывается, неприютно ей в этой сутолоке. «Да что-то я потерялась? Не в лесу ведь, люди кругом, — укорила она сама себя. — На миру не пропадёшь. Что не так, спросить кого-то можно. Всяк посоветует, что делать».
Но спрашивать не пришлось, так понятно всё объяснил Михаил Николаевич. Без труда отыскала платформу, на которую приходил её поезд, нашла и место в вагоне. Кондуктор дал свисток, поезд тронулся, загромыхал и пошёл.
Сначала ей было немного боязно: не на подводе едет. Но очень скоро улетучились все страхи, и она прильнула к окошку.
Как же всё там интересно! Летят вёрсты, будто у них за спиной крылья. Не сравнить с тем, как она шла пешком. Там, где ей нужно было целый день пройти, поезд за один час одолевает расстояние. Только что были Химки, глядь — Сходня; проехали вёрст восемьдесят — вот вам город Клин. Не чудо ли?
Какая просторная наша земля! Идёшь, едешь, а ей конца и края нет. И людей много всяких встречается. Жила в Матрёновке, одних своих деревенских знала — хорошие люди. Оказывается, и за Матрёновкой люди ничуть не хуже. И всех, кто ей добро сделал, она навечно будет помнить.
Вот Михаил Николаевич, кто он ей? Чужой ведь совсем, а позаботился, как родной. Такого человека нельзя забыть.
Давно так хорошо не было у Груни на душе. А тут ещё увидела в окошко звезду-путеводительницу и обрадовалась, как будто земляка в дороге повстречала. Сейчас она и над Матрёновкой светит, кому-то путь указывает, как ещё в малолетстве указывала ей самой.
Идёт поезд, постукивают колёса. Все уже давно спят в вагоне. А Груня, как обычно, когда разволнуется, не может уснуть. О прошлом вспоминает, думает о будущем. В прошлом всё понятно, там она сама хозяйка, всё, что произошло, ей принадлежит, и никто ни отнять, ни изменить не может. А будущее не совсем в её власти: может сложиться и так и по-другому. Будущее — это тайна.
«Ничего! Ничего!» — шепчет Груня, засыпая.
А в окно заглядывает звезда-путеводительница. Будто добрый привет из родной Матрёновки.
БЕЛЫЕ НОЧИ
Исполнилась заветная Грунина мечта: она поступила учиться на курсы сестёр милосердия. Нет, не письмо Доброго человека, Михаила Николаевича, помогло ей, а собственный характер.
Правда, сначала она даже пыталась найти друзей Михаила Николаевича. Но ей не повезло. Было как раз такое время, когда петербуржцы выезжают на дачу. Уехали и они. Пришлось Груне набраться решимости и действовать самостоятельно.
Она явилась в общину Красного Креста, где отбирали учениц на курсы сестёр милосердия, и предстала перед комиссией для собеседования. С ней долго говорили, задавали разные вопросы. На одни она ответила, на другие не смогла. И хотя понравилась своими дельными ответами, её всё-таки не приняли. Посчитали, что ей трудно будет учиться. На курсах надо много заучивать, уметь слушать лекции и записывать. И хотя бы немного разбираться в анатомии. А она и слова такого не слыхала.