Больше противник не пытался захватить перевал.
Началось долгое «Шипкинское сидение». Турки «уселись» у подошвы горы ждать весны. Они были уверены, что русские не выдержат сильных холодов и сами покинут перевал.
Но русские не уходили. Вместе с болгарскими ополченцами они уже пятый месяц стойко держали оборону.
Должно быть, тогда и сложил кто-то солдатскую песню про «шипкинских орлов»:
Нехитрая песня, зато точная и задорная, как воспоминанье бывалого солдата.
Зима выдалась невиданно холодная для Болгарии, почти русская. Дули ураганные ветры. Всё засыпало снегом.
Случалось, землянки обваливались под снежными заносами.
Часовые коченели от холода. Много было обмороженных и больных.
А в это время каждый день неизменно генерал армии Радецкий посылал в штаб главнокомандующего одно и то же донесение: «На Шипке всё спокойно!»
…Верещагин добрался до вершины Николаевской горы. Огляделся. Перед ним уже ставшая привычной картина. Склоны гор, покрытые густыми лесами, засыпанные снегом крутые горные тропы, глубокие ущелья и впадины. Внизу, у подошвы горы, тянется цепь турецких траншей. Оттуда прямо на перевал нацелены батареи. Всё кругом зловеще затаилось.
Верещагин опускает неподалёку от землянки раскладной стул, с которым он никогда не расстается и вскоре в его альбоме появляется карандашный набросок: солдат стоит по пояс в снегу, опираясь на ружьё. Вид утомлённый, но нет в лице солдата обречённости. Есть верность долгу, озабоченность и человеческая доброта.
Для будущей картины сделано уже много набросков. В них боль художника и его любовь к герою-солдату, на долю которого выпали неимоверные страдания. В них — правда. Очень жестокая и суровая, которая ранила сердце.
Когда Радецкий увидел рисунки Верещагина в альбоме, он побледнел — такое сильное производили они впечатление — и попросил уничтожить их, чтоб их не увидели в России.
Верещагин не выполнил просьбу генерала, продолжал рисовать, не отступаясь от правды.
Становится всё холодней. Усиливается ветер. Верещагин заканчивает свою работу и прячет альбом в кожаную сумку. Надо спускаться вниз, пока не разразился настоящий ураган.
Возле брянской хаты его ждёт мальчик-приёмыш. Увидев художника, бежит навстречу и отбирает у него сумку. Несёт её сам. Темнота окутала Шипку. Чуть светит огонёк в окошке брянской хаты. Свистит, воет свирепый ветер.
На Шипке всё спокойно!
ЗИМНИЙ ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ БАЛКАНЫ
Победа под Плевной открыла русским войскам дорогу на Шипку.
Двенадцатого декабря Военный совет принял решение о переходе войск через Балканы. Начинать переход надо было как можно скорее, не дожидаясь весны, чтобы не дать туркам опомниться после поражения. Не дать перестроить свои силы. И гнать их, гнать безостановочно с болгарской земли.
Вести́ наступленье предполагалось сразу в трёх направлениях. На запад, в сторону Софии, двинутся войска генерала Гурко. Через Троянский перевал пойдёт отряд генерала Карцева. А части Радецкого, охранявшие Шипкинский перевал, должны были действовать в этом же районе.
На Шипке у противника была сильная оборона. Там, у селения Шейново, в Казанлыкской долине, стояли лагерем тридцать пять тысяч турецких войск во главе с командующим Вессель-пашой. Чтоб избежать больших жертв, намечалось обойти врага с двух сторон по труднопроходимым перевалам и нанести неожиданный удар. Сделать это должны были правая и левая колонны из отряда Радецкого.
Таков был общий замысел сражений, принятый через два дня после победы под Плевной. Замысел небывало смелый. Ведь стояла суровая зима, все тропы занесло снегом. Никогда ещё ни одна армия мира не переходила зимние Балканы. Это считалось невозможным. Но русская армия думала иначе.
Тридцать первого декабря войска генерала Гурко одолели Балканский хребет, а через четыре дня была освобождена София. Сразу же выступила левая колонна и направилась к Травненскому перевалу. Ждал своего часа и Скобелев, возглавлявший правую колонну. Он готовился, как всегда, тщательно, действуя по суворовской поговорке: «Солдат до́рог». Скобелев старался всё предусмотреть. Солдаты получили запас сухарей на пять дней и необходимое в горных условиях обмундирование. Заранее были подобраны выносливые лошади, хотя больше приходилось рассчитывать на людей при подъёме в гору. К трудному переходу готовились и сёстры милосердия. Они должны были следовать за передовыми частями и уже прибыли в Топлиш, где стояла правая колонна.