— Снова вас огорчу, Грунечка. Боюсь, что в Орле уже нет Самарского знамени. Сейчас оно должно быть где-то в пути, — сказала Ольга Андреевна. — Возможно, уже в Киеве, потом его передадут болгарам.
— Скорей бы освободили их от турок! — вырвались у Груни слова от всей души. — Как же им тяжко приходится! Брат Егор говорил, что они уже пятьсот лет томятся под игом. Там турецкое иго, а у нас татарское было, — вспомнила она. — Тоже тогда хлебнул горя горького наш люд.
Ольга Андреевна закивала головой.
— Верно, Грунечка, верно. И мы пережили страшное время. Триста лет, да каких лихих! Вот у нас в Севске есть место, которое называется «татарское побоище». Много там пролилось крови. На том месте построен Свято-Троицкий монастырь. Вы проходили мимо него, когда шли ко мне с ярмарки по Киевской улице.
Ольга Андреевна на мгновенье задумалась, потом сказала:
— Мне очень хочется вам помочь, Грунечка. Подождите меня тут, а я схожу в нашу земскую больницу. Может, вас возьмут ухаживать за больными, обучат этому святому делу. И не надо будет на курсы сестёр милосердия поступать. Да, да, — обрадовалась она своей мысли. — Вот и выход. Отдохните пока с дороги, а я скоро вернусь.
Но вернулась она нескоро. И по огорчённому виду учительницы Груня поняла, что хлопоты её были тщетными. Так оно и оказалось.
— Ничего! — узнав об этом, сама стала утешать она расстроенную Ольгу Андреевну. — Ты не горюй. А своего решенья я всё равно не переменю — как задумала, так и сделаю: пойду в Орёл. Спасибо, что ласково приветила. Мне пора.
— Нет-нет, никуда я вас не отпущу на ночь глядя, — остановила её хозяйка. — Сейчас вместе пообедаем, поговорим. Вы про моего брата расскажете, как ему живётся в вашей Матрёновке. Переночуете, а завтра с новыми силами в добрый путь.
Груня не стала отказываться. Ей тоже хотелось поговорить с учительницей, расспросить, что пишут в газетах про войну, узнать от неё, знающего человека, какая она, болгарская земля, и какие люди там живут.
Разговору хватило до позднего вечера, и обеим было интересно слушать друг друга.
Ольга Андреевна с уважением глядела на Груню. Малограмотная крестьянская девушка оставляет дом и идёт в далёкую даль. Не ради корысти, а чтобы помочь людям, которые живут за горами, за долами. В тысячах вёрст от родного края. Таких случаев в истории сразу и не припомнишь!
Как и многие русские, Ольга Андреевна душой была в Болгарии. Верила, война с Турцией необходима, чтобы спасти болгарский народ от истребления турецкими завоевателями. Освободительную войну одобряли и учёные, и знаменитые писатели, и художники, и простой народ. В России был брошен клич: «Освободим нашу славянскую сестру!» И создавались народные ополчения, собирали пожертвования для Красного Креста.
Груня слушала Ольгу Андреевну и всё больше утверждалась в своём желании стать сестрой милосердия. Она будет ею, каких бы усилий это ни стоило!
— А ведь на дворе уже ночь, — заметила Соня.
Груня сразу поднялась из-за стола.
— Спасибо за хлеб за соль, за милость вашу, — поблагодарила она хозяйку и Соню.
— Я и не заметила, как стемнело, — удивилась Ольга Андреевна. И, обращаясь к Груне, как-то проникновенно произнесла: — Я верю, Грунечка, всё у вас сбудется. Цель ваша замечательная, и характер есть. Дерзайте! И счастливого вам пути. Не забывайте нас.
«Не забуду, нет», — благодарно подумала Груня и низко поклонилась гостеприимной хозяйке.
ХОРОШИЙ ГОРОД
Чуть рассветало, когда Груня покинула дом учительницы. Её вышла проводить Соня и, прощаясь, дала узелок с едой.
— А это, — протянула она ей узелок побольше, — велела передать тебе Ольга Андреевна. Тут платье. Придёшь в город Орёл, переоденься, чтоб понравиться на курсах сестёр милосердия. — И, дружески улыбнувшись, сказала: — Знаешь поговорку: по одёжке встречают, по разуму провожают. Разум-то ценят потом, а сначала — одёжка. Пускай тебя сразу встретят хорошо.
Груня быстрым движеньем отстранила узелок, в глазах появились сердитые искорки.
— Не надобно мне, — ответила она с обидой, — разве я нищая? У меня своё есть, сама шила.
— Хоть и есть, да деревенское, — возразила Соня и принялась её уговаривать: — Возьми, не гордись, вот увидишь, пригодится в дороге. Не обижай учительницу, она добра тебе желает.
Груня помолчала, вздохнула и взяла платье.
— Передай поклон Ольге Андреевне, душевный она человек. И тебе спасибо за привет и ласку.
Соня проводила её за ворота, прокричала вслед добрые пожелания, помахала рукой, и Груня пошла в сторону Соборной площади.