ные слезы.
Она привлекла старшего сына, осыпала поцелуями
белый лоб, тоненькую шею, а он растерянно улыбался, но
понимая, то ли она хочет позабавить его и поэтому так
смешио чмокает, то ли па самом деле чем-то расстроена.
Разве мог ребенок, пе испытавший в жизни и пустякового
горя, разобраться в ее переживаниях? Его понятия были
совсем еще детскими. Он рвался порыться в песке, по¬
играть в бабки, ласково прижаться к матери и тотчас
убежать, толкая перед собой обруч или весело поддавая
мячик. Он любил строить из гальки дворцы, из мягкой
глииы лепил замысловатые фигурки. Как-то случайно
увидел он мертвого феллаха и сказал: «Дядя спит!».
А другой раз, указывая на неподвижно лежавшую ядови¬
тую змею, воскликнул: «Смотрите, какая красивая верев¬
ка!». Не имея поиятия о жестоких ударах судьбы, он не
боялся расставаний, — для него это были очередные за¬
бавы, как игра в прятки, за которой следуют неожидан¬
ные находки и встречи. Ему нравилось играть с кошкой, —
как это она никогда не устает прыгать и возиться! Для
иных детей заводили прирученных птиц; когда птица уле¬
тала и не возвращалась, ребенок, глубоко переживая по¬
терю любимого существа, понимал, что значит привязан¬
ность. А у него такой птицы не было...
Аббаса же любила детей больше жизни. Любовь ма¬
тери — гашиш ее сердца. В глубине души мать никогда
не порицает дитя, даже если дитя не разделяет ее чувств.
Лишь бы малыш был весел и сыт, лишь бы его личико
дышало здоровьем. Пусть он заикается от счастья, не беда,
только бы ему было хорошо. Его радость — это и ее ра¬
дость. Он пляшет, довольный, и она готова заплясать
вместе с ним. «Веселись, сыночек! Ну что ты еще хочешь?
Скажи мне, я сделаю все!» И мать действительно сделает.
Сделает, даже если это пойдет ей во вред. Нет у материн¬
ской любви ни конца, ни края! Тот, кто ие имеет ребенка,
не в состоянии понять этого. Он может лишь представить
себе глубину материнского чувства, но представить — еще
не значит познать.
Глава VIII
ДЕЛО ПРИНИМАЕТ НЕОЖИДАННЫЙ ОБОРОТ
Мальчик задорно смеялся, личико его светилось ра¬
достью, жесты были наивиы и очаровательны. Аббаса
улыбнулась сквозь слезы. «Как жаль, что здесь нет ис¬
кусного резчика! — казалось, говорил ее восторженный
взгляд. — Глядя на Хасана, он бы вырезал фигурку ма¬
ленького индийского божка!»
Хусейн — так звали второго мальчика — торопливо
протер глазенки, завистливо глянул на брата: дети ведь
более ревнивы, чем взрослые.
— Мама, почему ты ласкаешь Хасана, а не меня? —
запротестовал он и потянулся к матери.
Аббаса повернулась к служанке. В глазах ее можно
было прочесть: «Ну, не правда ли, они восхити¬
тельны?».
— Поверь мне, Атба, — услышал Абуль Атахия, — с
ними я готова жить в пустыне, в жалкой бедуинской па¬
латке, и буду счастлива. О, если бы аллах уготовил мне
такую участь!
— Аллах всемогущ, сейида! Но ты забыла — пора воз¬
вращаться во дворец. Рассвет близок. Как бы не встретить
кого по пути...
— О, я несчастная! Как мучительно расставание! Од¬
нако ты права, Атба. Вознагради Риаша. У тебя еще оста¬
лись деньги, которые я дала поутру?
Служанка кивнула.
Риаш принял горсть динаров, подошел к Аббасе, по¬
целовал ей руку. За ним последовала Барра.
— Благодарим тебя, сейида!
— Мне не нужно читать вам наставлений, вы сами
хорошо все знаете; Хасан и Хусейн — две половинки моего
сердца, — ласково проговорила Аббаса.
Неожиданно старший мальчик, поняв, что пора ухо¬
дить, прильнул к матери, прижался щекой к ее горячей
ладони.
— Мамочка, пойдем с нами! И пусть папа к нам
придет!
Голос у Хасана был сдавленный, в глазах стояли слезы.
Мальчик хотел еще что-то добавить и не смог.
Аббаса вздрогнула. С первых минут встречи она боя¬
лась расставания. Сдерживала себя, напрягая силы, вся¬
чески подавляла душевное волнение. Ей как будто уже
удалось полностью овладеть собой, как вдруг слова сына
в одно мгновение уничтожили ее решимость. Хасан вспо¬
мнил отца! Хасан не хочет расставаться!
— Помоги нам, аллах! — вскрикнула она, протяжно