сом? Видит аллах, Еыжила из ума!
— Ума у нее никогда не было, мой друг,— возразила
Зубейда, сверкнув глазами.— А в женщинах, я вижу, ты
плохо разбираешься. Это последствия твоих увлечений
евнухами. Слушай, как рассуждала заблудшая дочь своей
матери: «Ах, визирь... Недурен, даже весьма. Красив,
строен, к тому же знатен и богат. Что еще нужно? От
него и пахнет по-особенному. Не мешало бы узнать, чем
он душится...». Овладеть Аббасой Джаафару, видно, ни¬
чего не стоило — огонь пожрал сухую ветку.
Она бросила амбру в курильницу и стала наблюдать
за тонкой, быстро таявшей струйкой дыма.
— Визиря надо уничтожить! — воскликнул юноша и
чуть было не предложил подослать убийц.
.
— Узнаю тебя, мой друг! Ты сторонник крайних
мер,— проговорила Зубейда, догадываясь, какие мысли не
решается высказать сын, и ласково положила руки ему
на плечи. — Обдумаем лучше, чего мы добьемся, расска¬
зав отцу о блуднице. Прости, что я вынуждена так назы¬
вать твою тетку, да воздаст ей аллах должное! Она это
заслужила. Даже мне опасно поведать халифу о постыд¬
ной связи. Представляю, как он будет взбешен! О, аллах,
сколько слетит голов! — Зубейда вытащила из-за пояса
сложенный вчетверо листок бумаги и протянула его аль-
Амину.— Ты советуешь начать с аль-Аляви? Может быть,
и стоит попробовать. У меня кое-что уже приготовлено.
В позапрошлом году перед Каабой вольноотпущенник на¬
нес мне оскорбление, которое невозможно забыть. И я ему
отомщу. Читай, мой друг, это обличительные стихи, они
написаны по моему заказу. Харун найдет их случайно.
Если и они на него не подействуют, придется заказать
похлеще...
— Никак и здесь ты меня опередила?! — воскликнул
юноша.— Я тоже предполагал заказать стихи и подбро¬
сить отцу!
Он развернул бумагу, прочел:
Пускай наместник бога на земле,
Что правит нами в славе и хвале,
Узнает, кто стяжал большую власть
И может халифат его украсть.
То Джаафар — визирь. Смотри, халиф,
Как он богат, спесив п горделив,
Как твой приказ ни в грош не ставит он,
Как посрамляет всюду твой закон,
Слова цедит, как истинный мудрец;
Смотри, халиф, какой себе дворец
Он выстроил. И я тебе клянусь:
Не строил так ни перс и ни индус.
Куда ни глянь — рубины, жемчуга,
И топчет амбру с яхонтом нога.
Боюсь, халиф, что если призовет
Тебя аллах туда, где нет забот,
То Джаафар тотчас взойдет на трон,
И алчностью и властью ослеплен.
Воистину владыку раб не чтит,
Заносится и власть его срамит,
Когда к нему неблагодарен он,
Душой ничтожен, жалок и смешон.
— Превосходно! — похвалил аль-Амин, дочитав касы¬
ду.— Только неудачно, что после отцовской смерти вольно¬
отпущенник взойдет на трон.
— Это же поэтический образ,— поспешила поправить¬
ся Зубейда.— В замке Вечности у меня верный человек.
Он подбросит стихи перед утренней молитвой, которую
халиф совершает в одиночестве. У Харуна будет время
поразмыслить.— Она сделала паузу и проговорила, пока¬
зывая, что деловая часть беседы закончена: — Не пора ли
нам подкрепиться? Ты, наверно, проголодался, мой друг?
— За стол я сяду с удовольствием! — отозвался пер¬
вый престолонаследник, предвкушая хорошее вино и доб¬
рую закуску.— А что мы будем делать потом? Не возвра¬
щаться же мне в свое логово.
— Сегодняшний день мы проведем вместе,— с улыбкой
проговорила Зубейда.
Глава XXXVII
КОРТЕЖ ЭМИРА ПРАВОВЕРНЫХ
Убедить халифа, чтобы он выдал Аалию за Ибн аль-
Хади, было трудной задачей: Харун ар-Рашид недолюбли¬
вал племянника; упаси аллах, вспылит, тогда не жди добра,
гнев халифский страшен.
Обдумывая речь, которую надлежало произнести перед