ных, затронул больные вопросы, которых, возможно, не
стоило касаться. Прошу извинить меня за дерзость.
Остановившись перед стеной, Харун ар-Рашид уста¬
вился на изречения из корана. Медленно повернулся. На
лице его снова играла улыбка.
— Дядюшка имеет право на наше внимание, — прого¬
ворил он прежним ласковым тоном. — Мы на него не мо¬
жем быть в обиде. То, что мы допустили резкость, вовсе
не значит, что резкость эта была направлена против пего.
Отнюдь нет. Лично к нему у нас самое доброжелательное
отношение. Разве можно не уважать мудрейшего из ха-
шимитов? Мы сожалеем только о том, что просьбы его
невыполнимы.
Старец знал цену халифским речам.
— Я благодарен эмиру правоверных за сердечное уча¬
стие, — проговорил он вслух, а сам про себя подумал:
«Можно ли тебе вообще когда-нибудь верить?». И доба¬
вил: — Я буду оплакивать участь Ибн аль-Хади, судьба
которого отмечена в небе неблагоприятной звездой. Раз¬
реши удалиться?
— Пожалуй, так будет лучше, дядюшка. Нам нужно
побыть в одиночестве, — ответил Харун ар-Рашид и, пока
шейх Исмаил, пятясь, выходил из зала, пристально смот¬
рел на него.
Глава XLI
АБД АЛЬ-МЕЛИК ИБН САЛИХ
И АБД АЛЬ-МЕЛИК ИБН БАХРАИ
— Эмир правоверных обещал со временем подыскать
тебе что-нибудь подходящее. Как и я, он искренне сожа¬
леет о невозможности твоей женитьбы на Аалии. Мы с
тобой просто опоздали. Что поделаешь!,. Терпение, сын
мой. есть высшая мудрость. У тебя все впереди, — прого¬
ворил шейх Исмаил, заканчивая рассказ о приеме у ха¬
лифа. Всеми силами он пытался успокоить Ибн аль-Хади,
вселить надежду в сердце юноши. О неудачной попытке
выторговать престолонаследие или хотя бы управление
вилайетом он предусмотрительно умолчал.
Солнце клонилось к западу. Последние косые лучи
скользили по открытой веранде небольшого багдадского
дворца, принадлежавшего старейшему хашимиту. Старец
был удручен. Всю дорогу он думал, где и в чем допу¬
стил промах. Время от времени отвлекаясь от тяжких
мыслей, наблюдал за сопровождавшими его слугами: они
спокойны, — какое им дело до невзгод и неудач госпо¬
дина?..
— Да будет так! — вздохнул Ибн аль-Хади. — Пока
ты отсутствовал, я узнал, что Аалия обручена. Обидно
другое... Известно ли моему наставнику, как и по какому
поводу произошло это обручение?
— Нет, — признался шейх Исмаил и сразу же доба¬
вил: — Хотя я предполагаю... Ибрагим является сыном
Абд аль-Мелика, который принадлежит к тем редким
хашимитам, что вхожи к визирю. Думаю, Джаафар ибн
Яхья по его просьбе ходатайствовал за Ибрагима перед
халифом. Ибрагим ведь двоюродный брат Аалии, он имеет
на девушку такие же права, как и ты.
— О, если бы все это было так! — воскликнул юно¬
ша. — Визирь ни с кем не считается, поступает, как ему
вздумается, насмехается над нами. Сегодня утром меня
навестил верный человек, его слуга. Оказывается, поза¬
вчера у Джаафара иби Яхьи состоялся меджлис веселья;
разодетый в шелка и драгоценности вольноотпущенник
развлекался со своими фаворитами. Кутеж предвиделся
знатный, и визирь приказал никого не впускать, кроме
Абд аль-Мелика ибн Бахрана — управляющего хозяйст¬
вом. А эмир празднества не расслышал, понял — надо
пустить Абд аль-Мелика, и все тут. Вышло же так, что
Абд аль-Мелик ибн Бахран где-то задержался. Про мед¬
жлис веселья тем временем разведал другой Абд аль-
Мелик, отец Ибрагима, Абд аль-Мелик ибн Салих, давно
уже думавший о том, как бы получше пристроить сына и
поправить свои дела. Он подождал, когда Джаафар ибн
Яхья, по его расчетам, должен был изрядно охмелеть, и
вошел во дворец.
Эмир празднества, нисколечко не сомневаясь, что это
тот Абд аль-Мелик, которого ждут, доложил визирю:
«Пришел Абд аль-Мелик! Разреши впустить?» — «Я же
приказывал тебе, — крикнул в ответ Джаафар иби Яхья, —
пусть входит немедленно».
Итак, меджлис веселья в разгаре, все пыот внно, в^руг
дверь растворяется и в черной джуббе и чалме порог
переступает Абд аль-Мелик ибн Салих, известный трез¬
венник, который не то что вина — финикового напитка