Халиф опустился на тахту, и в зал тотчас внесли пи-
зенький стол. Харуп ар-Рашид не ел с утра и чувствовал
голод. Обедать он любил в одиночестве. Обед был легкий.
Прислуживали рабы, специально обученные эмиром двор¬
цовой кухни. По очереди подносили блюда: подкрепляю¬
щий силы бульон из верблюжонка, вареные египетские
бобы с фазаньим мясом, жаркое из голубей, рыбу под
соусом, лепешки с имбирем и перцем, пирожки с мясом.
На сладкое были поданы желе, халва, миндаль, пастила.
Их сменил привезенный из южной Аравии виноград раз¬
ных сортов: «коровий глаз», «бутылочки», «кончики паль¬
цев Сукейны». Каждая гроздь едва умещалась на боль¬
шом серебряном блюде.
Из-за парчового полога доносилась приглушенная
мелодия. Когда Харун ар-Рашид закончил трапезу, мело¬
дия оборвалась. Кто-то заиграл па лютне и запел. Песня
была незнакомая и красивая. Морщинки на лбу халифа
стали разглаживаться.
— Кто это?—задал он вопрос и похвалил:—Да на¬
градит ее аллах! ХорошоI
— Карнафлэ-Каранфулэ, — проверещал из-за полога
шут Хусейн. — Звуки ее голоска-волоска подобны благо¬
уханию гвоздики! Если мой повелитель обнюхает, убе¬
дится самолично.
— Карнафлэ, говоришь? — переспросил Харун ар-
Рашид. — Прокляни тебя аллах, не припомню...
— Сам аллах не припомнит, мой повелитель! — про¬
должал дворцовый шут, не выходя из-за полога. — Это
новая рабыня. Ну и виноградинка, пальчики оближешь,
одно слово — гвоздичка! Будь я побогаче да покрасивей,
я б не промахнулся. Подарок первого престолонаслед¬
ника, да будут дни его веселы и беспечны! Пой, Карнафлэ,
пой! Ты нравишься халифу, ясная звездочка. И везет же
тебе, козочка! Эх, если бы я был на твоем месте! По¬
меньше бы доставалось мне пинков да затрещин.
Зал наполнился придворными. Увидев улыбку на лице
эмира правоверных, они захихикали.
— Я плачу, а бездельники смеются! — вознегодовал
птут Хусейн. — Смейтесь, джинны! И я буду смеяться с
вами. Шире раскрою пасть. Ха, ха, ха! Погодите! — при¬
грозил он. — Если захочет аллах, я тоже стану гвоздич¬
кой. Но только не арбузом с толстым нузом, как вы, нет,
нет! Я не хочу исчезнуть в ваших прожорливых желуд¬
ках. Там такая тьма, темней не придумаешь. Пой, Кар-
иафлэ, пой! Не бойся, журчащая водичка! Аллах оставит
меня таким, какой я есть. А вы, арбузы-карапузы, зарубите
себе на носу: горе тому, кто попадется мне на язык, Но
помните: дважды горе тому, кто не слушал моих побасенок.
Придворные дружно хохотали. Но вот улыбка, кри¬
вившая губы халифа, исчезла, и они мгновенно смолкли.
А он, почувствовав, как снова наваливаются сомнения и
страхи, подал знак рабу ниже склонить опахало. Не нуж¬
но, чтобы присутствующие видели выражение его лица.
Рабы, те, конечно, не в счет...
— Я рад подарку любимого сына! — проговорил он,
облегченно вздохнув за опахалом и тут же опять начи¬
ная сердиться. — Где Ибрагим аль-Мосули, да проклянет
его аллах?!
— Масрур еще не вернулся, — ответил эмир меджлиса
веселья, мучительно думая, что сделать, чтобы не воз¬
буждать гнев повелителя.
— Зовите лучших моих певиц, — распорядился Харун
ар-Рашпд, — и давайте скорей вина!
т
Глава XLIV
ВЕСЕЛЬЕ У ХАЛИФА
В замке Вечности насчитывалось две тысячи налож¬
ниц и триста певиц, готовых под звуки лютен, ребабов и
тамбуринов услаждать эмира правоверных. Для участия
в меджлисе веселья были отобраны лучшие из луч¬
ших.
По знаку эмира виночерпиев рабы внесли широкий
стол, уставленный хрустальными, золотыми и серебряными
кубками, филигранными кувшинами, наполненными кут-
раббульским вином, финиковым и абрикосовым напитками,
яблочным сидром, вином из меда и напитком из фрукто¬
вой патоки. Веселье началось. Каждый раз, когда слуги
наполняли кубки, певицы начинали новую мелодию.
Аккомпанировали им знаменитые музыканты Барсума и
Абу Закар.
Харун ар-Рашид пил мало.
— Чем сегодня нас порадует Абу Нувас? — спросил
он, когда эмир меджлиса веселья по его приказу пригла¬
сил стихотворцев войти в зал.
У поэтов всегда имелись в запасе непрочитанные сти¬