лочных шляпах оседала пыль. Подражая птичьим крикам,
сокольничий подстрекал соколов, псовый охотник наусь¬
кивал собак. Вот он спустил одну, она ринулась к одино¬
кому дереву, росшему на краю дороги, обнюхала его и,
прижав уши, смиренно вернулась к хозяину. Лязгали це¬
пи, на которых вели гепардов, ржали взбудораженные
кони, лаяли псы, перекрикивая друг друга, кричали ра¬
бы. Шум стоял невообразимый.
Шейх Исмаил въехал за крепостную стену и перед
четвертыми воротами встретил Масрура, от которого
услышал, что халиф поджидает его и не велит спеши¬
ваться.
Соблюдая ритуал встречи, он все же слез с лошади.
Ворота раскрылись, пропуская эмира правоверных. Ха¬
лифу подвели коня, он вскочил в седло и, увидев старей¬
шего хашимита, отделился от свиты.
— Вперед, дядюшка! —крикнул он, осаживая жереб¬
ца. — Если аллах пожелает, сегодня будет удачный дёнек!
Шейх Исмаил сел на лошадь, устремился вслед за пле¬
мянником, догнал его и пристроился так, чтобы ехать,
отставая на длину лошадиного крупа.
Заметив, сколь точно старец соблюдает обычаи, Харун
ар-Рашид обернулся и разрешил ему ехать рядом.
Глава L
БЕСЕДА
Они молчали: шейх Исмаил — потому, что мусульман¬
ские традиции запрещали ему беспокоить эмира право¬
верных и первым начинать разговор, Харун ар-Рашид —
из-за невеселых дум, которые снова овладели им.
Багдад скрылся за холмами. Неширокая лента дороги
вилась среди садов и виноградников. Халиф и шейх Ис¬
маил ехали рядом. Харун ар-Рашид послал Масрура по¬
торопить загонщиков. Потом натянул поводья и оглянулся.
Свита, догадавшись, что он хочет говорить со старцем,
отстала.
Халиф глянул через плечо и, удостоверившись, что
поблизости никого нет и разговор не будет подслушан,
спросил, поворачиваясь к шейху Исмаилу:
— Вчера, дядюшка, ты поминал меня не очень-то
добрыми словами. Не так ли?
— Что бы ни произошло, я желаю эмиру правоверных
лишь прочной власти и долгой жизни, — ответил старец.
Хотя сомневаться в искренности его слов было невоз¬
можно, никому не веривший Харун ар-Рашид наклонил¬
ся, чтобы поправить расшитую шелком попону, запустил
пальцы в гриву коня и сказал:
— Эх, дядюшка, будем откровенны: затаил ты на ме¬
ня обиду. Но я не могу осуждать тебя. Признаюсь, я по¬
ступил дурно, отклонив просьбы родственника в угоду
человеку, для которого сделал много и который в ответ
платит мне черной неблагодарностью.
Он умолк, ожидая, что скажет старец.
— Халиф превыше всех на свете! Порицать его впра¬
ве только аллах! — ответил старец, догадываясь, что эмир
правоверных намекает на визиря. Другой бы на его мес¬
те немедля возобновил прошения, но шейх Исмаил был
слишком благороден, чтобы прибегнуть к такому ходу.
Визирь впал в очередную немилость. Но к чему это при¬
ведет? Не к окончательному ли разрыву между халифом
и визирем? Это было бы ужасно!
— Племянник, я вижу, недоволен своими слугами, —
добавил он, вздыхая. — Мне трудно судить, я не знаю, в
чем дело...
— Уж не хочешь ли ты меня уверить, дядюшка, буд¬
то не понимаешь, о ком идет речь? — усмехнулся Харун
ар-Рашид. — Не притворяйся, отлично понимаешь!
— Если не ошибаюсь, эмир правоверных недоволен
Джаафаром ибн Яхьей...
— Вот это уже другой разговор! Приятно слышать.
Но не странно ли, что я недоволен человеком, которому
своей властью предоставил полную свободу действий, до¬
верил дела халифата? Странно? Нет, чудовищно! Визирь
дурачит меня, он ждет не дождется моей гибели!
— Не может быть! — вырвалось у шейха Исмаила. —
Насколько мне известно, Джаафар ибн Яхья — предан¬
ный слуга эмира правоверпых!
Харун ар-Рашид молчал. Лошади ступали медленно.
Над углубившейся в рощицу дорогой сплетались ветви
лавров. Всадники ехали в густой тени. Слева на скло¬
не холма виднелось живописно раскинувшееся богатое
селение: добротные дома с плоскими крышами-веранда¬
ми, хозяйственные постройки, посадки кунжута, сандало¬
вых деревьев; в низине паслось большое стадо, земля бы¬
ла усыпана финиками, на гумне феллахи просеивали