— Ты это всерьез? — воскликнула она с упреком в голосе. — Что за глупая выдумка! Ты великодушней и благородней самого чистокровного хашимита.
— Прости, Аббаса, ты меня так поспешно вызвала, — перебил Джаафар. — Что-нибудь случилось?
— О, дорогой! «Сколько тягот дневных мою душу терзают…»
В душе Аббасы померкла радость встречи. Грудь сдавили прежние тревоги и опасения. В глазах заблестели слезинки.
— Ты согласен со мною: жить вместе пли умереть? — повторила она. — Я больше не в силах выносить эту пытку!
— Но что произошло? Что значат твои слова? Если потребуется, я готов к смерти.
— Мне очень жаль, Джаафар, но… — произнесла Аббаса и запнулась. Затем выпалила одним духом: — Наш секрет раскрыт! Скоро он будет известен брату!
— Что ты сказала? Кто посмел? Когда это случилось?
— Сегодня ночью, дорогой. У Фанхаса, при встрече с детьми…
— Кто он?
— Абуль Атахия.
— Он умрет, несчастный!
— Я уже попыталась его задержать, послала стражников, но он ускользнул.
— Ускользнул от стражников? О, несчастные, они тоже умрут!
— Это еще не все, дорогой! Его спас твой враг.
— Враг, говоришь? Но у меня их много.
— Твой заклятый враг.
— Фадль?
— Он самый.
Визирь рванул джуббу так, что она затрещала.
— Прокляни его аллах! Он что же, не боится моей мести? Сабля при мне! Я отомщу за себя!
— Ты ничего не сделаешь, дорогой, — покачала головой Аббаса. — Не забывай, он фаворит Мухаммеда аль-Амина и Зубейды. Чистая случайность, что он оказался при аресте Абуль Атахии. Атба все видела. Но поэт освобожден и не преминет выдать тайну. Ожидая тебя, я пережила ужасные часы; они показались мне длиннее десятилетий. Мне чудится — наш секрет разносят воды Тигра, он начертан на камнях Багдада. Я не удивлюсь, если сейчас явятся халифские стражники и схватят нас. Нам опасно оставаться в городе. О, если бы беда грозила только мне одной!
— Никто не посмеет тронуть волоска на твоей голове! — визирь вскочил с подушек. — Я убью его!
— Будь стойким, Джаафар, ты мужчина! Держи себя в руках! — Аббаса схватила мужа за джуббу и усадила рядом с собою. — Против тебя будет большинство арабов, сам эмир правоверных будет против! Все хашимиты, все завистники. Они только и ждут, чтобы растоптать тебя. Бойся неверного шага, бойся малейшей оплошности!
Глава XIX
РАССТАВАНИЕ
— Ты права, свет моих очей, завистники постараются мне навредить. Такова уж их природа. Так испокон веков повелось на земле. Но я начеку, Аббаса, словно солдат в карауле. Впрочем, моя караульная служба затянулась, — проговорил Джаафар. По губам его пробежала улыбка, выражение лица несколько смягчилось; лишь глаза, в которых светилась ярость, поблескивали холодно и настороженно. — Но я знал, что делал. Не терял времени. Ни от кого хашимиты не получали таких богатых даров, как от меня! Я не впустую разбрасывал тысячи тысяч динаров. О нет! Золото сослужит свою службу. Должники остерегутся пойти против меня.
— Вот с войском куда труднее, — продолжал он задумчиво. — Солдаты все — арабы, и это худо, зато среди сердаров и эмиров много персов, которые не любят твоего братца за то, что он преследует сторонников Али. Они могут поддержать меня. О хорасанском войске и говорить не приходится: оно подчиняется только моим приказам. Эта область, хотя и входит в состав халифата, почти неуправляема из Багдада. Твой дед Абу Джаафар аль-Мансур убил по глупости Абу Муслима аль-Хорасани, и хорасанцы не простят ему этого. Что с тобой?! — воскликнул он, заметив, что Аббаса вынула носовой платочек и отвернулась. — Прости, я не думал обидеть тебя. Дед…
— Ах, причем тут дед! — перебила она в сердцах и умолкла.
— Если мои слова пришлись тебе не по душе, скажи, — настаивал он. — О брате тоже…
— Ты откровенен, Джаафар, и я тебе благодарна за это, — проговорила Аббаса, глядя мужу в глаза. — Твой враг — мой враг, будь то дед или брат — безразлично. Но мне показалось… Уж не замышляешь ли ты начать междоусобную войну? Мое единственное желание — это жить в мире, покое. Хватит с меня дворцов, где ежеминутно подстерегают опасности и пустяковая оплошность может стать роковой. Бежим из Багдада, поселимся в шатре! Оставь славу, почести и деньги! Как ни заманчива власть, по не забывай: что напоследок остается любому владыке? Клочок земли, как и всякому смертному.
Джаафар нервно теребил бороду. Аббаса закрыла лицо ладонями. Он погладил тонкие пальцы жены и бережно отвел ее руки.
— Не плачь, не надо! У тебя увеличится печень. Я сделаю все, что ты захочешь. Мы оба должны быть крайне осторожны. Настало время проявить всю нашу выдержку.