— Ты с ума сошла! — в отчаянии пискнула госпожа Шелковый Чепчик. — Куда ты? Вернись!
Дверь бесшумно отворилась. Селизетту ослепил серебряный лунный свет. Не дыша, она шагнула через порог.
«Если бы Лучик был сейчас со мной, стараясь унять дрожь, подумала Селизетта. — Он бы помог…»
Король спал на спине, продавив головой в снежной подушке глубокую ямку. На его груди, подвешенный на тонкой цепочке, поблескивал ледяной ключ.
Сердце Селизетты так отчаянно билось, что она испугалась: его звонкие удары разбудят короля. Она подошла совсем близко и наклонилась над спящим королем.
«Моя маленькая сестричка, боюсь, мне не спасти тебя…» — Селизетта старалась удержать слезы. Но одна слезинка все же скатилась по щеке. Лунный свет подхватил ее и зажег. Слезинка упала прямо на ледяную цепочку.
— Цвинг! — Звенья распались, ключ скользнул под отвороты халата, опушенного инистым мехом.
«Сейчас он проснется…» — обмерла Селизетта. Она чуть оттянула край халата. Стараясь не коснуться груди короля, быстро схватила ключи стремглав бросилась к двери.
Только очутившись на лестнице, Селизетта перевела дух.
В этом холодном, холодном дворце ключ, который она держала в руке, показался ей холоднее всего. Вдруг ледяные капли сбежали по ее пальцам. Селизетта почувствовала: ключ тает у нее в руке.
— Он тает, тает! — в смятении прошептала Селизетта. — Что делать?
— Ох, не к добру ты все это затеяла! — простонала госпожа Шелковый Чепчик.
Селизетта подхватила мышку, сунула ее в карман и со всех ног кинулась вверх по лестнице. Ее маленькие туфли так и остались стоять на пороге.
— Вот эта дверь! — пискнула мышка, выглядывая из кармана.
В последний миг Селизетта успела вставить обтаявшую со всех сторон льдинку в замочную скважину.
Еле дыша, повернула, дверь медленно отворилась.
Какая мрачная картина предстала ее глазам! Высокий зал был почти пуст. На окнах тяжелые решетки из темного льда, голые стены, пол из грубых неровных плит. Посреди зала Селизетта увидела большой стол из тусклого льда. Замерзшие складки скатерти застыли навек.
Вдоль стены тянулась длинная полка. На ней, растопырив крылья, сидел большой хохлатый ворон. С его перьев кое-где сполз снег, клюв был широко разинут, словно последний крик замерз у него в горле.
Рядом на полке поблескивал ларец из зеленоватого льда. В самой его глубине, как золотое сердечко, что-то таинственно и сокровенно светилось.
А где же Черная Книга? Вот же она, вот! Присыпанная снежной пылью, на окаменевшей скатерти. Старинный кожаный переплет, оледеневшие медные застежки.
— Я же говорила, я же говорила! И вот, пожалуйста! — с торжеством пропищала госпожа Шелковый Чепчик, выглядывая из кармана.
Но девушка не слушала ее. Она подошла к столу и попробовала открыть Черную Книгу. Но куда там! Медные застежки накрепко смерзлись.
Селизетта наклонилась так низко, что ее бледно-золотые волосы упали на книгу. Она прижалась губами к медным застежкам, стараясь отогреть их своим дыханием. Наконец застежки поддались и, щелкнув, открылись.
Селизетта, стараясь сдержать волнение, начала читать:
— «Эту книгу написал я, Горный Дух, великий и могучий, повелитель Холода и Мрака!»
Девушка перекинула волосы на спину, чтобы не мешали, и еще ниже наклонилась над книгой. Голос ее дрожал и прерывался:
— «Я надену острые ледяные шапки на вершины всех гор! Потом я спущусь в долины и заморожу замки и хижины бедняков. Зеленый мир застынет, превратится в мертвое царство. Замерзшие люди повсюду: у погасших очагов, на дорогах и площадях. Моим царством будет править горстка людей равнодушных, жестоких, не ведающих жалости и сострадания. Никакой холод не одолеет этих людей, ведь в их сердцах нет и малой искры тепла! Только снежные карлики будут выползать из-под снега и рассказывать мне о великом Холоде, воцарившемся в мире. Власть моя будет безграничной! Ангелы отвернутся в печали…»
— Что же это? — в отчаянии прошептала Селизетта.
Неожиданно в зале потемнело. Послышался шорох и шелест крыльев. Селизетта подняла голову и с ужасом увидела, что окна со всех сторон, как серая пелена, закрыли птицы-тени. Казалось, их крылья растекаются по ледяным стеклам. Мелькнули круглые огненные глаза, чья-то когтистая лапа со скрежетом скользнула по ледяному стеклу. Тусклые призраки бились об окна. Птицы то, путая головы и крылья, сливались в одно серое облако, то разлетались в стороны.
Но вдруг в окна снова хлынул зеленоватый свет полуночной луны. Птицы исчезли.
— Это птицы-тени, — вся дрожа, прошептала Селизетта.