Выбрать главу
She was stiff, a little dizzy, and very thirsty. Все ее тело одеревенело, голова слегка кружилась, и хотелось сильно пить. On the way to the small space portioned off by wood, where all the wraps and lunches were kept, she encountered the foreman, who stared at her hard. По пути к маленькой загородке, где хранилось верхнее платье, Керри столкнулась с мастером, и тот пристально посмотрел на нее.
"Well," he said, "did you get along all right?" - Ну, - начал он, - как справляетесь с работой?
"I think so," she replied, very respectfully. - Ничего, - почтительно ответила Керри.
"Um," he replied, for want of something better, and walked on. -Гм!- промычал мастер и, не зная, что еще сказать, пошел дальше.
Under better material conditions, this kind of work would not have been so bad, but the new socialism which involves pleasant working conditions for employees had not then taken hold upon manufacturing companies. В другой обстановке эта работа вовсе не была бы такой тяжелой, но новые идеи о хороших условиях труда в те времена еще не коснулись промышленных компаний.
The place smelled of the oil of the machines and the new leather - a combination which, added to the stale odours of the building, was not pleasant even in cold weather. К сильному запаху смазочного масла и кожи примешивались затхлые запахи старого здания, что было не особенно приятно.
The floor, though regularly swept every evening, presented a littered surface. Пол, который подметали только вечером, был завален отбросами.
Not the slightest provision had been made for the comfort of the employees, the idea being that something was gained by giving them as little and making the work as hard and unremunerative as possible. Об удобствах рабочих никто не заботился; считалось, что прибыль увеличится, если давать им как можно меньше и как можно больше загружать тяжелой, низкооплачиваемой работой.
What we know of foot-rests, swivel-back chairs, dining-rooms for the girls, clean aprons and curling irons supplied free, and a decent cloak room, were unthought of. Подножки и выдвижные спинки у стульев, столовые для работниц, чистые передники и приличная гардеробная - обо всем этом тогда никто и не мечтал.
The washrooms were disagreeable, crude, if not foul places, and the whole atmosphere was sordid. Уборные были мрачные, грязные, даже зловонные. Все поражало убогостью.
Carrie looked about her, after she had drunk a tinful of water from a bucket in one corner, for a place to sit and eat. Керри выпила кружку воды из ведра в углу и огляделась, ища места, где бы присесть и позавтракать.
The other girls had ranged themselves about the windows or the work-benches of those of the men who had gone out. Остальные работницы разместились на подоконниках и на рабочих столах тех мужчин, которые вышли из мастерской.
She saw no place which did not hold a couple or a group of girls, and being too timid to think of intruding herself, she sought out her machine and, seated upon her stool, opened her lunch on her lap. There she sat listening to the chatter and comment about her. Не найдя ни одного свободного местечка, Керри, по натуре слишком робкая, чтобы навязывать кому-либо свое присутствие, вернулась к своей машине и села на табурет. Поставив на колени коробку с завтраком, она открыла ее и стала прислушиваться к разговорам.
It was, for the most part, silly and graced by the current slang. Болтовня работниц большей частью лишена была всякого содержания и густо уснащена жаргоном.
Several of the men in the room exchanged compliments with the girls at long range. Некоторые из мужчин, оставшихся в мастерской, издали перебрасывались словечками с девушками.
"Say, Kitty," called one to a girl who was doing a waltz step in a few feet of space near one of the windows, "are you going to the ball with me?" - Послушай, Китти! - крикнул один из них, обращаясь к девушке, сделавшей несколько туров вальса на крохотном пространстве возле окна. -Пойдем со мной на танцы, а?
"Look out, Kitty," called another, "you'll jar your back hair." - Смотри в оба, Китти! - крикнул другой. - А то он тебе прическу-то попортит!
"Go on, Rubber," was her only comment. - Ну, уж ты, помалкивай! - отозвалась девушка.
As Carrie listened to this and much more of similar familiar badinage among the men and girls, she instinctively withdrew into herself. Прислушиваясь к этой фамильярной болтовне между мужчинами и девушками, Керри инстинктивно замыкалась в себе.
She was not used to this type, and felt that there was something hard and low about it all. Она не привыкла к подобным разговорам и угадывала в них что-то грубое и гадкое.
She feared that the young boys about would address such remarks to her - boys who, beside Drouet, seemed uncouth and ridiculous. Керри боялась, как бы кто-нибудь не пристал и к ней с такими шутками. Молодые люди, работавшие в мастерской, казались ей неуклюжими и смешными, как и вообще все мужчины, кроме Друэ.
She made the average feminine distinction between clothes, putting worth, goodness, and distinction in a dress suit, and leaving all the unlovely qualities and those beneath notice in overalls and jumper. Чисто по-женски она судила о мужчинах по одежде, приписывая элегантному костюму высокие душевные достоинства, а качества неприятные и не заслуживающие внимания оставляла рабочим блузам и грязным комбинезонам.