Это была деревня Чеместук.
— Мы на месте? — спросила Винн, обращаясь к Магьер. — Это и есть твоя родина?
— Была, — прозвучал краткий ответ.
Магьер, а вслед за ней Лисил спешились, и Винн последовала их примеру. День неудержимо клонился к вечеру.
— Отсюда пойдем пешком, — велела Магьер. — Когда в деревню приходят незваные гости, лучше, чтобы их разглядели издалека.
Лисил покрепче перехватил ременные поводья и с решительным видом повлек своего пони за собой. Когда они проходили между крайними хижинами, по спине Лисила от напряжения бежали мурашки, а в голове назойливо вертелась одна-единственная мысль: «Это здесь, здесь выросла моя Магьер».
У нее не было от него тайн. О чем бы он ни спрашивал, она отвечала… Только ему никогда не приходило в голову спросить: «Какая она, твоя родина?» или: «Кто были твои родители?» Быть может, все дело в том, что сам Лисил не любил вспоминать свое прошлое, а если бы он и вздумал задать эти вопросы Магьер…
Красноречие никогда не было ее сильной стороной, да и не важно, — никакие яркие и выразительные описания не смогли бы передать то, что Лисил увидел теперь воочию.
Над дверными проемами висели плетеные связки чеснока и белены вперемешку с другими травами и сухими ветками растений, которые он не смог опознать. Странные знаки были вырезаны на стенах и на дверях многих хижин — одни давно поблекли, другие явно появились совсем недавно.
К югу от деревни находилась другая прогалина, поменьше, где торчали из земли ветхие доски, камни и отесанные колья. Иные были увешаны гирляндами увядших цветов. Острый взгляд Лисила уловил между деревьев отблеск света — там на длинном шесте висел горящий фонарь.
Когда один из жителей этой захолустной деревни умирал, другие тратили деньги, отложенные на еду, чтобы купить масла. Они голодали, но много ночей как можно дольше жгли светильники, страшась незримого зла, которое, по их поверьям, притягивали недавно усопшие.
Все это было знакомо до дрожи, и Лисил в самом деле содрогнулся от отвращения и стыда. Его окружала подлинная декорация к спектаклю, который он и Магьер так долго разыгрывали в разных деревнях, обирая доверчивых крестьян, — спектаклю под названием «Охотница на вампиров».
Он никогда и представить не мог, что Магьер ведет происхождение от тех самых людей, которых они так вдохновенно облапошивали. Глядя сейчас на ее бледный четкий профиль, Лисил думал о том, что на местном фоне Магьер выглядит совершенно неуместно. Казалось немыслимым, что она родилась и выросла в этом тусклом мире, насквозь пропитанном сыростью и невежеством. Ее сапоги, хотя и покрытые грязью по лодыжку, были сшиты добротно и подбиты прочными гвоздями. Ее черные штаны и шерстяной плащ поистрепались в дороге, но все равно выглядели королевским одеянием рядом с домотканой одежкой селян. На ходу Магьер распахнула плащ, так чтобы хорошо была видна сабля в ножнах, — возможно, это служило скрытым предостережением.
Из окон, из-за приоткрытых дверей за каждым их шагом следили настороженные взгляды. Те, кто брел в грязи по своим делам, с откровенным недружелюбием глазели на троих пришельцев.
Дальше по дороге, которая начиналась от восточной окраины деревни, на холме, высоко подымающемся над окрестным лесом, расположился приземистый замок. Даже издалека вид у него был таким же неухоженным и заброшенным, как у самой деревни. Крепостная стена с выбитыми кое-где камнями напоминала сверху ряд старушечьих зубов. Лисил вновь содрогнулся, но не столько от пронизывающего до мозга костей холода, столько от мелькнувших в голове мыслей.
В этом замке умерла мать Магьер.
В тени этого замка прошло детство самой Магьер.
Что-то громко треснуло за спиной, и Лисил вздрогнул и стремительно развернулся, незаметно сунув руки в рукава, где были запрятаны стилеты.
Бородатый мужчина в помятой грязной шапчонке перестал рубить дрова и, пристально глядя на проходящих мимо чужаков, держал на весу острый топор. Все больше и больше крестьян появлялось на улице — они выходили из хижин, возвращались с работы на лесных делянках, и все росли, все отчетливее звучали недобрые перешептывания. Одни явно чувствовали себя не в своей тарелке, другие были враждебно холодны или откровенно кипели от злости. Почти у половины местных жителей имелись при себе вилы или заступы.
— Отродье ночи! — прошипела по-древинкски какая-то старуха, а затем сплюнула под ноги Магьер.
Малец зарычал на старуху, пошел быстрее, вздыбив на загривке шерсть. Лисил провел ладонью по голове пса, и тот, замедлив шаг, покорно двинулся за полуэльфом.