Лицо Убада скрывала маска из потрескавшейся от времени кожи, прорези для глаз отсутствовали. Из-под нее видны были лишь увядший старческий рот да подбородок. Когда Убад двигался, в свете факелов на его угольно-черном одеянии вспыхивали и вновь пропадали загадочные знаки.
Солдаты покорно принялись вытаскивать из фургона клеть, из которой доносилось уже нечленораздельное рычание. При этом они старались держаться подальше от мастера Убада, бдительно следившего за каждым их движением. Искалеченного солдата торопливо уволокли с глаз долой.
Вельстил и его отец спешились. Лорд Массинг сдернул Магелию с коня и, ухватив ее за запястье, поволок за собой в замок. Ее черные волосы ниспадали крупными завитками ниже лопаток, а кожа, оттененная синим платьем, казалась совершенно белой. Девушка извивалась, пытаясь вырвать руку, но ее мучитель неуклонно шагал вперед, словно и не замечая этих жалких усилий.
Мастер Убад сделал знак костлявой ладонью Вельстилу, призывая его следовать за собой, и скользящим шагом двинулся к парадным дверям замка. Вельстила прошиб холодный пот при одной мысли о том, чтобы подойти близко к этому чудовищу, но он повиновался — выбора у него все равно не было.
— Я могу идти сама! — отчаянно крикнула Магелия. — Пусти!
В глубине души Вельстил еще оставался способен на жалость, но все-таки эта девушка была простая крестьянка. То, что происходило сейчас, вызывало в нем все большее отвращение. Они вошли в парадный зал, где стояли только почерневший от старости стол и пара кресел, да еще пол был выстлан изрядно пропылившимся камышом. Вельстил тотчас задрожал от холода. Он все время мерз в этом чужом краю и, даже находясь в замке, редко снимал плащ.
Зато его отцу холод не доставлял ни малейшего неудобства — с тех времен, когда Вельстил был еще совсем молод и когда в их жизни впервые появился Убад. Лорд Массинг выпустил руку девушки и, одной рукой сдернув с себя плащ, небрежно швырнул его на стол.
Магелия тотчас метнулась к ближайшей стене, прижалась к ней спиной — и голова Убада сразу же повернулась в ее сторону, как будто он мог разглядеть девушку даже сквозь кожаную маску, скрывающую его глаза.
— Будь начеку, Бриен, — проговорил он. — Она не должна сбежать.
Вельстила раздражало, что этот высохший от старости колдун так бесцеремонно обращается к его отцу. Да, конечно, сам Вельстил называл его просто «отец», но все прочие, кто говорил с ним, держались в рамках приличий, даже Родек, князь Энт. На советах нобилей дома Энтов к отцу Вельстила неизменно обращались «лорд Бриен Массинг».
А вот Убад не оказывал ему должного почтения.
Сморщенный, тощий, безликий заклинатель духа мертвых — и заработавший на том звание некроманта, — он был никудышным, если не сказать хуже, прорицателем. В глазах Вельстила Убад был немногим более чем слуга, и тем не менее он позволял себе подобную фамильярность.
Лорд Массинг поднял руку к виску и что-то беззвучно зашептал себе под нос. Левое веко его дергалось.
Вельстил больше не спрашивал, в чем дело. Он уже привык к раздражающей манере отца говорить с самим собой. Убад, не колеблясь, скользящим шагом подошел ближе.
— Вели сыну запереть женщину до тех пор, пока все не будет подготовлено. Тебе надо отдохнуть… поспать… и покормиться.
Бриен Массинг бессмысленно посмотрел на прикрытое маской лицо Убада, затем кивнул.
— Да займись делами, — сказал он и повернул к винтовой лестнице, врезанной в стену зала. Его пустой взгляд на миг обратился к Вельстилу. — Запри ее в погребе и помоги, в чем понадобится, мастеру Убаду.
И лорд Массинг тяжелым шагом двинулся вверх по лестнице, предоставив Вельстилу возиться с Магелией. Вельстил не желал прикасаться к ней ни за что на свете, даже ради того, чтобы выполнить приказ отца. Нелепая эта помолвка была устроена помимо его воли и желания. Он указал девушке на другую лестницу, ведущую вниз, в подземелье, и отрывисто бросил:
— Ступай.
В глазах Магелии стоял ужас, но глубоко под ним тлел неистребимый огонек гнева, и держалась она настороженно, примечая все, что творилось вокруг. Вельстил только сейчас разглядел, что она привлекательна: прямой нос, точеные скулы, обрамленные густыми волнами черных волос. У нее были изящные, почти хрупкие руки, тонкие пальцы. Он жалел ее, как мог бы жалеть новорожденных котят, пищащих в мешке, который вот-вот швырнут в реку.
Коротко кивнув, он опять указал на лестницу и двинулся к девушке. Она тотчас отпрянула от него и, скользнув вдоль стены, сама направилась к лестнице. Когда они уже начали спускаться, в зал втащили одну из клетей, и Вельстил невольно оглянулся.