На стенках железного ящика изнутри виднелись глубокие царапины и вмятины, хорошо различимые даже под слоем грязи и тонким налетом ржавчины. Скелет существа, содержавшегося в этом ящике, выглядел куда более странно и непривычно, чем останки крылатой летуньи. Вместо зубов у него были роговые пластины, а верхние фаланги пальцев на руках и ногах завершались кривыми, необыкновенно острыми по виду когтями. Именно этими когтями, судя по всему, узник железного ящика пытался процарапать себе путь наружу.
Все его кости и иссохшая за долгие годы плоть были покрыты потеками темно-красной грязи, настолько густо, что в желтом свете фонарей они казались угольно-черными. При виде этого зрелища в сознании Винн опять шевельнулось смутное воспоминание… но вот о чем, о ком? Стараясь держаться спиной к остальным, она притворилась, что детально осматривает останки, а сама втихомолку прихватила когтистый палец ноги и скрыла свою добычу в ладони, где уже прятался палец крылатой летуньи.
Пятый труп находился так близко от четвертого, что Винн даже не пришлось вставать и подходить к нему. Хотя и сложенное плотнее, стройностью это существо напоминало эльфа, и его плечи, позвоночник и увенчанный гребнем затылок были усажены рядами причудливых роговых шипов. Кости его нисколько не пожелтели от времени — так и остались безупречно белыми, во рту вместо зубов тоже были роговые пластины, но не сплошные, а разделенные равными промежутками.
Винн украдкой протянула руку, отломила с голени шип поменьше и со всеми предосторожностями присоединила его к своей коллекции.
Затем взгляд ее вернулся к шипам, которыми был усажен позвоночник, — между лопаток они были довольно длинные, но, спускаясь к пояснице, становились постепенно короче.
Как плавник у рыбы.
Винн неловко выпрямилась, пошатнулась, и ее затрясло.
— А теперь, зупан, мы уйдем, и вы… — начал Лисил, но тут он глянул на Винн, и глаза его широко раскрылись. — Мы закончили. Все кончено. Не надо плакать.
Ян шагнул было к Винн, и неприязненное недоверие, с которым он все это время посматривал на нее, сменилось искренним беспокойством.
Винн отпрянула от него, вдруг осознав, что боится подпускать к себе близко кого бы то ни было. Она даже не подозревала до сих пор, что плачет, знала только, что никак не может унять дрожь, что все ее спутанные мысли можно выразить одним-единственным словом.
— Уйришг! — прошептала она дрожащим от слез голосом.
Взгляд ее помимо воли переходил с одного мертвеца на другого — эльф, гном, создание воздуха, создание воды и… огня?
— Да уведи же ты ее отсюда, болван! — рявкнул Каделл. — Эта комната ее с ума свела, и как бы со всеми нами не случилось то же самое!
Лисил крепко взял Винн за плечо и повел к выходу. Она не сопротивлялась, шла, мысленно твердя одно и то же — заученный в ранней юности урок, составные части творения:
«Стихии мира суть дух, земля, вода, воздух и огонь…
Состояния их суть сущность, твердь, жидкость, газ и энергия…
Проявления их суть дерево, гора, ветер, волна и пламя…»
А здесь, в комнате, были лесной эльф, горный гном…
Винн не знала, как называются три других существа. Их имена были забыты настолько давно, еще до Забвенных, что теперь эти создания были известны только как часть мифа об «Уйришг», как называли их эльфы. Хранители Знания приблизительно переводили это как «Порожденные стихиями» или «Дети стихий», хотя на самом деле слово было такое древнее, что его точного значения давно уже никто не знал.
В старинных, бережно восстановленных текстах содержались намеки на легенду, которая была в ходу на родине Винн, — о том, что люди и есть самая древняя из разумных рас. В изначальные времена они смешались со стихийными духами, и их отпрыски дали начало пяти новым расам. Эта легенда представляла собой попытку объяснить их происхождение, и вполне возможно, что в ней таилась толика правды, хотя эльфы заморского континента считали ее не более чем забавной сказкой.
Как же несправедливо, что легенда эта обернулась правдой… таким ужасным, таким кровавым образом!
Лисил повел Винн к лестнице, но девушка вырвалась, бросилась бежать и бежала, не останавливаясь, до самого выхода из замка. Она выбежала в замковый двор, и холод промозглой ночи мгновенно прохватил ее до костей. Винн упала на колени прямо в грязь и зарыдала. Двоих стражников нигде не было видно.