Вдруг Даита начала хныкать, и я с радостью повернулась к ней. Выполняя такие простые и естественные материнские обязанности, я отложила письмо и его откровения в самый темный уголок души, где хранились воспоминания, которые мне не доставало смелости рассмотреть на ярком свете. Я боялась, что эти воспоминания сожгут меня, оставшись нераспознанными, как ту девочку из сказки, которая открыла запретную дверь, и ее опалила огнем колесница бога солнца, хранившаяся там.
Но тут в голову мне пришла удивительная мысль, появившаяся, словно луч солнца после грозы: если мой отец не убивал отца Анджу, то я могу сбросить груз вины, с которой жила так долго, что она стала частью меня. Больше мне не нужно жертвовать своей жизнью за жизнь ее отца. Я с осторожностью размышляла об этом, словно ощупывала только что затянувшуюся рану. И я поняла, что мои чувства к Анджу не изменились. Наоборот, они стали еще чище и сильнее, потому что я больше не чувствовала, что в долгу у нее. Я любила ее просто потому, что любила.
Я переодела Даиту, покачала ее, но она решила, что самолет ей больше не нравится. Она напряглась всем телом — Даита совсем недавно научилась этому весьма эффектному трюку — и начала кричать, пока ее личико не покраснело, и пассажиры не начали оглядываться, чтобы посмотреть, что же такое я делаю с бедным ребенком. Я пыталась дать ей грудь, но она отказывалась. Наконец, не зная, что еще сделать, чтобы успокоить ее, я начала шептать ей на ухо историю. К моему изумлению, Даита постепенно затихла и только лишь чуть всхлипывала. И так, в небе, между старой и новой жизнью, еще неясной, я начала рассказывать сказку, чтобы научить дочь быть сильной. Потому что мне казалось, что это самое главное для женщины. Я рассказывала Даите еще раз сказку про Королеву Мечей. Но пока я говорила, сказка изменилась.
Я рассказала, что Королева Мечей была обычной девочкой, которая, повзрослев, вышла замуж и забеременела. Как стражники пытались убить малышку в чреве матери, как нерожденная дочь дала матери смелости, чтобы они могли уйти, дала ей пылающие мечи из света, чтобы никто даже не пытался остановить ее.
Я рассказала Даите об отчаянии, охватившем королеву, когда родилась ее дочь, потому что никто не осмеливался приютить их у себя. О том, как она скиталась по многим странам, пока не пришла к берегу океана.
— И потом, — рассказывала я, — она услышала голос: «Мама, не плачь». Это были первые слова дочери, которая встала на колени и прикоснулась к мечам, которые были в руке матери. В ту же секунду они обратились в серебряную птицу с рубиновыми глазами и крыльями, сияющими, как две радуги. Королева вместе с дочкой взобралась на спину птицы, и она взлетела, унося их в новую страну и новую жизнь. «Мы будем теперь счастливы всегда», — хотела прошептать королева дочери, но передумала, потому что сказала бы неправду. В жизни так не бывает. Она просто молча обняла девочку, прижав ее к своему сердцу, чтобы передать ей силу, которая пригодится малышке в новой жизни. И пока они летели, их сердца подпитывались силой друг друга, чтобы быть готовыми к новой жизни.
Закончив свою историю, я любовалась уснувшей Даитой, которая непринужденно и доверчиво лежала на моих руках. Удивительно, как идеально подходил сгиб моего локтя для головки Даиты. И, несмотря на то что рука у меня уже затекла, я не меняла позы. Я держала малышку так очень долго, прислушиваясь к ее дыханию.
Основной свет в салоне самолета погас, и рубин, лежащий на груди у Даиты, то поднимался, то опускался, слабо мерцая, как птичий глаз.
42
Анджу
Я всегда думала, что не отличалась терпеливостью. Еще когда я была девочкой, Пиши ругала меня за это. Но теперь я понимала, что прежде не знала, что такое настоящее нетерпение. Даже мои переживания в первые дни замужества, наполненные эйфорией, не шли ни в какое сравнение с тем, что я испытала в эту неделю. Я не могла усидеть на месте. Я не могла есть. Но в первый раз в жизни я с упоением стояла у плиты, готовя все любимые блюда Судхи, какие только могла вспомнить. Теперь весь холодильник был забит ими до отказа, хотя это было глупо, потому что Судха могла приготовить их в десять раз вкуснее. Кроме индийских блюд, я сделала еще и несколько американских: спагетти с соусом, яблочный пирог и салат из картофеля — мой кулинарный репертуар, надо признать, был довольно скромен. Но мне казалось, еда — хороший способ начать знакомство с новой страной.