Мы иногда болтали, и из того лета она не помнила ничего, кроме работы и казино. Кажется, у нее был свой аудиторский бизнес с наемными работниками. Вполне себе успешная и зрелая дама. Материальных потерь тогда не было, мало разменивала и почти не употребляла в казино алкоголь. Даже не знала, что его здесь подают бесплатно.
Она совершенно не разбиралась в математике игры, но уже понимала, что не пойти в казино становилось очень трудно. Это как тот же клуб, только без оторванной молодежи. Здесь тихо, спокойно и респектабельно. В казино, как ей казалось, собирались приятные, образованные, милейшие люди. Это был ее шанс повеселиться, похихикать и пофлиртовать с мужчинами, выпить коньячку, и, по возможности, не проиграть свои деньги.
Так прошла зима. Она увеличила размен и ставки, вдруг поймав себя на том, что очень болезненно переносит проигрыши, после которых играет до последней копейки, чтобы отыграться. Азарт и мощный выброс адреналина в кровь заставляли ее идти играть вновь и вновь, чтобы прочувствовать это состояние. Но за него приходилось платить — реальными живыми деньгами, которые тонким ручейком перетекали из ее кармана в кассу моего казино.
То, что это болезнь не понимала до последнего. Она пыталась перестать ходить в казино, и бывало, что по две-три недели держалась, а потом все начиналось заново. На моих глазах, она стала играть на все более крупные суммы, потому что мелкие выигрыши ее не удовлетворяли. Как-то удавалось уходить или «при своих», или с мелким минусом. Наконец произошло то, что должно было произойти — она проиграла очень много. Она плакала, признавшись, что спустила прибыль бизнеса за два месяца, деньги клиентов и деньги на зарплату работникам. За одну ночь…
Это было страшно. Но у нее были сбережения и вложения! Она твердо решила отыграться. Даже я пытался ее остановить, потому что мы стали чем-то вроде друзей за это время. Но она сняла деньги с депозита, взяла кредит, одолжила у клиента и села за vip-стол. Невозможно поверить — она отыгралась… Вышла почти в ноль, восстановила активы и решила: все, завязала, хватит.
Но ее «хватит» реально хватило на две недели…
Дальше было поведение неадекватного человека. Она рассказывала, что могла приехать домой в четыре часа утра и, пользуясь тем, что муж и ребенок спят, забрать из дома все хозяйственные деньги, уехать с ними назад в мое казино. К этому времени она уже только проигрывала.
Муж искал ее, если находил, то уводил. Они скандалили, искали виноватых. Можно себе представить вполне красивую женщину бальзаковского возраста, которая готова была себе отказать в том, что для любой женщины является радостью? Шмотки, косметика, украшения, бытовая техника… Ничего не было нужно, нужны были деньги только на игру. Ведь в казино нет смокингов и бальных платьев, здесь не перед кем хвалиться свои внешним видом. Здесь никто никому не интересен, кроме одного фетиша — игры! У нас стриптизерша одно время крутилась на шесте, не поверите — всем было на нее наср*ть и мы уволили ее, за ненадобностью.
Вместе с проигрышами к моей знакомой пришел криз артериальной гипертензии и сердечный приступ. Самое ужасное: она не испугалась, а обрадовалась! Все это время суицидные мысли не оставляли ее, два раза она стояла на краю… Умереть ей казалось избавлением. Я помог ей, поставил запрет на посещение нашего заведения, договорился с владельцами других в игровой зоне. Больше я ее не видел.
Не замечаю, что уже несколько минут подряд туплю в стену. Отвлекаюсь на звонок Семенова, прошу принести мне новую информацию, а в это время в дверь стучат. Настойчиво так, без стеснения. Нечто долбит из коридора в резное полотно моего кабинета. Не сомневаюсь, что знаю, кто это. Если она продолжит в том же духе, то я окончательно сойду с ума. Будь она мужиком или хотя бы не моей будущей родственницей, я бы уже вышвырнул ее на улицу, позаботившись о том, чтобы задницей об асфальт она приложилась как следует. Но с единственным родным человеком моей крошки я не могу так поступить, она просто не простит мне. В открытую дверь врывается тёплый воздух, наполненный знакомым ароматом молочного шоколада.
— Итак, вы сутенер.
— Каскадер, — отвечаю равнодушно, словно отмахиваясь от дискуссии, которую считаю неважной и неуместной.
Мне бы поспать сейчас часов двенадцать, но моя будущая родственница решила до основания выесть мне мозг и выпить всю кровь. Вчера мы с Фифу смотрели «Жандарм в Нью-Йорке» с Луи де Фюнесом.