Всё это можно объяснить оптимистическим складом ума или психологической защитой мозга, которая включается в экстренных ситуациях и "блокирует" неприятные воспоминания. Что бы уберечь сознание человека от губительного воздействия этих мыслей, которые могут довести его до безумия. И в памяти остается только хорошее.
Но мне больше нравится первое объяснение, оно дает право думать, что всё-таки человек сам хозяин своей судьбы, что мы сами выбираем свой путь. Хотя, иногда, и начинаешь сильно в этом сомневаться.
* * *
Второй раз мы занимались сексом совершенно осознано, полностью отдавая себе отчет всего происходящего. И наши взаимоотношения перешли на новый качественный уровень, если так можно выразиться об сексуальных отношениях брата и сестры. Мы впервые получили удовольствие от секса - это было сказочное, ни с чем не сравнимое чувство. Чувство полного удовлетворения и счастья, полёта в небесах, после которого не хотелось возвращаться на Землю. Честно говоря я до сих пор не испытывал ни чего подобного. Это было поистине неземное удовольствие.
Лёжа на кровати и не отпуская друг друга из крепких объятий, мы не могли оторваться от бесконечного поцелуя. Отстранившись от сестры чтобы перевести дыхание, я в который раз взглянул на её обнажённое тело, ни сколько не стесняясь, Ирина, откинулась на спину, предоставляя моим рукам полную свободу действий, которой я незамедлительно воспользовался. Я аккуратно просунул средний палец, в её влагалище, массируя клитор, Ирина выгнулась дугой и тут же буквально набросилась на меня, целуя и гладя руками...
В очередной раз, оторвавшись от любовных ласк, всплывая из объятий наслаждения, я приподнялся на локте: Ирина, улыбаясь, смотрела на меня.
- Я люблю тебя сестренка, - произнёс я, нежно чмокая её в губы.
- Я тоже люблю тебя. Мой маленький братишка, - нежно прошептала она, вновь заключая меня в объятия.
Мы впервые признались в любви в таком контексте.
Мы были на вершине блаженства, готовые всю жизнь пролежать так в объятиях друг друга.
Целый год мы занимались сексом при любом удобном случае, несколько раз находясь на грани разоблачения. Но это только усиливало нашу страсть, подогревая желание вновь и вновь искать поводы остаться наедине.
Один раз мы поехали на речку большой компанией: с дядиной семьёй и нашими соседями, с которыми мы были очень дружны. Это был один из тех случаев, когда мы сестрой были практически на краю "гибели". Кое-как избавившись от наших двоюродных сестёр и двух братьев-близнецов наших соседей, мы скрылись в лесу, идя вдоль берега реки. Неожиданно сестра резко дернула меня за руку и потащила сквозь кусты Ивы, густо растущей на берегу. Мы оказались на маленькой полянке окруженной старыми тополями и большими кустами, заросшей высокой травой, щекотавшей голые ноги. Ирина прильнула ко мне, и мы слились в долгом поцелуе. Я повалил её на траву, которая практически полностью скрыла нас, мы начали снимать ту немногую одежду, что была на нас. Целуя и гладя по её гладким как шелк ногам и грудям, я спускался всё ниже, дойдя, наконец, до плавочек, я коснулся губами чуть видное мокрое пятнышко, сняв их, я поцеловал в её раскрытые алые губы. Сквозь Ирину будто пропустили электрический ток, изогнувшись назад, она вцепилась пальцами в траву, вырывая её вместе с землей. Она кончила до того как я начал, что-либо делать. И все же запустив руку в мои волоса, она притянула меня к себе и, поцеловав, сама направила мой член.
На самом пике страсти я краем уха уловил шелест кустов позади себя. Обернувшись, я увидел, как среди кустов появилось лицо одного из братьев близнецов. Открыв от изумления рот, он секунду смотрел на нас стоя как вкопанный, видимо, не смея пошевелиться. Быстро оценив ситуацию, я резким движением бросил на лицо сестре футболку и, вскочив, хотел схватить парня, но он оказался проворнее и я лишь больно ударил руку о куст. Подскочив как ошпаренная, сестра начала быстро одеваться.
- Вот урод, - не выдержала Ира, - я убью его, если он что-нибудь расскажет!
Одевшись чуть раньше, я бегом бросился к тому месту, где мы расположились. Выбежав на пляж, я долго искал взглядом близнеца и когда нашёл, чуть не взвыл от отчаяния. Это было не возможно, но я просто не мог отличить его от брата.
- Где он? - сзади подбежала запыхавшаяся сестра.
- Я не могу их отличить! - со смехом сказал я.
Ирина уставилась на близнецов, игравших на берегу.
- Не может быть только не это! Игорь, надо что-то делать?! - я видел, что сестре не до смеха. Она была готова броситься на братьев прямо сейчас.
- Что ты психуешь, что я могу сделать? Мне кажется, будет ещё хуже, если мы начнем ему угрожать, - спокойно проговорил я, - И вообще, если он что-то понял, не факт, что он это расскажет. А если расскажет, то кто ему поверит? К тому же здесь полно народа, как и девушек, по-моему, он не видел твоего лица, так что не паникуй раньше времени.
Тем временем братьям надоело возиться в песке, и они побежали к своим родителям, которые сидели в тени огромного тополя.
Наши родители, увидев, как мы вышли из леса, тоже позвали нас к себе...
Тогда нам повезло. Не знаю, рассказал или нет близнец своим родителям, о том, что увидел, во всяком случае, ни кто нас не спрашивал, где мы были и что делали, но после того случае мне часто казалось, что соседи бросают на меня косые взгляды. Мы ходили по лезвию бритвы.
Родители так ни чего и не заподозрили, не догадываясь о наших с сестрой отношениях. Их не удивило, что за этот год мы практически полностью перестали общаться с нашими друзьями, замкнувшись на общении друг с другом.
А потом сестра окончила школу и как не отговаривала её мама, говоря, что это очень тяжелая в моральном плане работа, поступила в медицинский институт. Отец снял для неё двухкомнатную квартиру в городе, сказав, что первое время они будут жить вместе, пока я не окончу школу. Я не знал, как я буду без неё жить, я боялся, что за это время сестра охолодеет ко мне.
Два месяца я ходил подавленный и угрюмый, меня ни чего не интересовало, каждый день без сестры был для меня пыткой. Несмотря на то, что мы постоянно перезванивались, мне было мало просто слышать её голос, я хотел обнять, прижать сестру к себе и ощутить её ответные объятия. Я знал, что Ирина чувствует себя также, но ей было легче, её отвлекали от грустных мыслей: учеба, новая обстановка, новый круг общения, и хотя в душе я был рад за неё, меня не могло не удручать это обстоятельство.
Мама не понимала, почему я так сильно переживаю из-за отъезда сестры, но она и сама сильно тосковала, ведь ни я, ни сестра, ни когда до этого не уезжали надолго из дома. Единственный раз, когда мы на месяц уехали в детский лагерь, родители каждую неделю навещали нас и забрали за день до так называемой "королевской ночи", из-за того, что я сильно подрался с одним из "главарей" образовавшейся тут "группировки". О чём сестра тут же сообщила родителям, зная, что иначе мне будет очень плохо, как "клятвенно" заверил этот новоявленный "авторитет". Поэтому мама по-своему объяснила моё состояние тем, что мы ни разу не расставались с сестрой.
Кое-как дождавшись каникул, я на первой же электричке поехал в город. Так случилось, что папа наоборот уезжал на следующий день домой.