Я открыл дверь своим ключом и вошёл в квартиру, сначала мне показалось, что ни кого нет, но тут из кухни вышел отец, он распростер руки и я бросился к нему. Хотя папа, в отличие от сестры, приезжал домой, всё же мы очень скучали - у нас была довольно дружная семья.
- Привет папа! - сказал я, отрываясь от него, - А где Ира?
- На учебе, где же ещё, - улыбнулся отец, - в институте нет каникул.
- Я знаю. А когда она придет?
- Часам к четырем - посмотри на полке её расписание.
- А мне пора на работу, - сказал папа проходя в прихожую.
- После работы я заеду посмотрю как вы здесь и сразу поеду домой, а то мама одна дома осталась, - снова улыбнулся отец, надевая туфли.
Закрыв за ним дверь, я подошел к окну. Отец сел в нашу серую Chevrolet-Niva бесшумно завел двигатель и медленно выехал со двора.
Я сел на кресло и посмотрел на будильник, часы показывали без пяти два. Я сгорал от нетерпения, не зная чем же себя занять. Вспомнив о расписании, я подошел к столу, над которым висела полка, заставленная медицинской литературой. На второй полке стояла фотография в рамке на ней мы всей семьей напротив нашей местной реки. Взяв её в руки, я в который раз припомнил тот день, не смотря на то, что мы сестрой стояли на ней угрюмые, фотография всё равно была красивой, я улыбнулся, и мне и ещё сильнее захотелось увидеть сестру. Самое главное я понял, что сестра также скучала по мне.
Найдя расписание, я понял, что папа оказался прав - у Иры сегодня было четыре пары. Я подумал о том, чтобы ей позвонить, но не стал этого делать, ведь этим я бы ни чего не решил. Тогда я просто включил телевизор, и стал беспорядочно переключать каналы, пока не наткнулся на какой то фильм показавшийся мне интересным. Я не заметил, как задремал, меня разбудил поворачивающийся в замке ключ. Дверь распахнулась и на пороге появилась Ирина, она сразу увидела меня, будто зная, что я сидел на кресле.
- Игорь! - она кинулась ко мне, кинув на пол сумку с учебниками.
Я вскочил к ней на встречу, схватив её за талию, начал кружится, чуть не упав вместе с ней на пол. Остановившись посреди комнаты, мы начали осыпать друг друга поцелуями, я помню, как целовал её, в щёки, губы, нос, шею, не открывая глаза, будто боясь поверить в то, что она снова рядом. Я не заметил, как Ирина сняла с меня рубашку, целуя мне грудь, и опускалась всё ниже, я посмотрел на неё:
- Ирина, ты уверена, что хочешь этого?
- А как ты думаешь?!
И она сдёрнула с меня шорты, в которых я приехал. Не снимая, боксеры она пальцами поводила по рвущемуся на волю члену, наконец, сняв и их, она на миг остановилась, разглядывая мой член. Вначале она аккуратно лизнула его в головку, и подняла глаза на меня, я же уже не мог спокойно стоять, ноги буквально подкашивались от чудовищного возбуждения, я готов был взорваться. И тогда Ирина полностью взяла его в рот, я кончил ей на лицо, забрызгав всё спермой, обессиленный я упал на колени.
Она слизнула с губ сперму:
- Она же безвкусная, а говорили что солёная, - сестра вдруг громко захохотала, я посмотрел на неё и то же начал смеяться. Я подтянул Ирину к себе и поцеловал в мокрое лицо, на самом деле она всё же имела вкус, но очень специфический.
Это было божественно.
* * *
Следующие полгода пролетели для меня практически не заметно, и не только потому, что сестра приезжала домой на новый год, и мы вновь улучив подходящий момент, занимались оральным сексом, теперь я точно был уверен, что никто и ничто на этом свете не сможет разлучить нас. Ни кто и ни что, если мы сами этого не захотим.
Пришло время и мне выбирать свою будущую профессию, естественно, коли сестра пошла по стопам матери, мне самой судьбой велено было идти по стопам отца, что я и сделал. К тому же меня, в отличие от сестры ни кто не отговаривала, а даже наоборот. Как сказал папа: "Это правильный выбор, стоит продолжить семейную традицию". К слову сказать, наш дед был строителем, так что отец был искренен в своих словах. И я пошёл и, что называется, пришел, увидел и... поступил. А если серьёзно, то на самом деле я потратил целое лето, поступая в институт, подавая документы, сдавая экзамены и занимаясь прочей вступительной кутерьмой.
Я поступил, я стал студентом, и я был рад, очень рад. Я стал практически независим, свободным, по-настоящему взрослым. Начались гулянки, вечеринки у друзей, драки, ну и неизменное - экзамены, сессия. Говорят: "студенческие годы - золотые годы" и они бывают лишь раз в жизни, это чистая правда. Оканчивая институт, я понял одну вещь, которая, пожалуй, имеет универсальный характер, не только для таких периодов, но для всей жизни. Ценность таких моментов, как это не печально, как раз в том, что они ни когда не повторятся, ведь если бы мы в любой момент могли их повторить, то они стали бы приторными и не интересными, как и вся жизнь. И вообще вся жизнь это чудо: от своего начала, - зачатия в чреве матери, разве не чудо то что внутри одной жизни появляется другая жизнь и не просто жизнь, а жизнь имеющая душу и во время беременности мать имеет две души свою и своего ребенка; и до конца - до своей смерти, действительно, до сих пор неизвестно что же такое смерть, - биологическая смерть мозга или что-то более, значит и смерть в своём роде чудо. Каждая жизнь уникальна, уникальна сочетанием генов, той обстановкой в которую попадает и теми поступками которые мы совершаем на протяжении этой жизни. Жизнь уникальна и нужно ценить эту жизнь какой бы она не была. Так я рассуждал тогда, так я считаю и сегодня. Не знаю, повлияло ли это, каким-то образом на мои дальнейшие отношения с Ириной или нет. Впереди меня ждал ещё год армейской службы.
А тогда для меня самое главное было то, что теперь мы сестрой были постоянно вместе. Это был пик наших отношений, самые счастливые наши годы. Но слово "счастливо" даже на полпроцента не отражает той гаммы чувств, которую нам пришлось пережить, все, что нам пришлось испытать. Нет такого слова, которое полностью передало бы наше тогдашнее состояние.
Когда мы сестрой были совсем маленькими, наша бабушка рассказывала нам различные истории, в основном это были русские былины и древнегреческие мифы, практически всю жизнь она проработала в местной школе учителем русского языка и литературы и была довольно начитанной, к тому же она увлекалась подобного рода книгами. Думаю, многим известна легенда о том, что давным-давно на земле жили однополые люди и были они счастливы, до тех пор пока чем то не прогневали своих богов. В наказанье боги разделили людей на мужчин и женщин, перемешав половинки и разбросав их по всему миру. С тех пор люди вынуждены всю жизнь искать свою половинку, и мучиться, если живут не со своей половиной.
Так получилось, что мы с сестрой оказались этими половинками бывшими когда-то одним целым. Мне и раньше приходила в голову эта мысль и действительно мы были как единый организм, если бы была такая возможность, мы вообще ни когда не расставались. Даже в разговоре у нас практически исчезло слово "я" осталось только слово "мы". Мы не могли представить себя друг без друга. Но была ли это любовь, теперь я с уверенностью могу сказать - нет, страсть, но не любовь, - несмотря на то, что мы так часто говорили это друг другу. Как брат с сестрой да, несомненно, редко в какой семье существует такая любовь между братом и сестрой, но как любовники нет.
Интересно и то, что сестра не была эталоном красоты в классическом понимании: девяносто, шестьдесят, девяносто и всё остальное. Нет, ни тогда, ни сейчас она не была дурнушкой, о-о-о нет, далеко нет, в ней есть, что-то такое, что притягивает мужчин всех возрастов. И все же она ни когда бы не попала на обложку модного журнала, и не выиграла бы конкурс красоты. Небольшого роста, склонная к полноте, но только в "нужных" местах и точно не толстушка, даже, в определенные времена, худеющая до состояния "кожа и кости", у неё маленькое лицо, чёрные, но не тяжелые волосы, слишком большие, даже немного на выкате, широко расставленные карие глаза, маленький курносый носик и пухлые губки. В школе и на первом курсе у Ирины были длинные волосы, но на втором курсе она их состригла, сделав "мальчишескую" причёску. Она долго скрывала это от мамы, а когда та всё-таки узнала, был большой скандал. На мой взгляд, она сделала это из-за меня, что бы как я уже говорил, мы стали ещё больше похожи друг на друга, стали единым целым.