– А не берешь, Еремка?
– А чего мне брехать? Сроду не брехал! Я Еремка Новик! Кто скажет, что Еремка брехун? Я не пойду супротив государя законного!
– Чего? – спросил его пожилой стрелец Распопов.
– А того! Сколь жалования не видали? Бориска сколь утеснений нам чинил? Про то забыли?
– Дак рази забудешь!
– Полковники все себе гребут. Про нас никто не думает.
Новик сказал:
–А царевич приказал по чести все делать. Жалование стрельцам выплатит. Воров-полковников показнит. А нам за тех живоглотов жизни класть?
– И то верно! Но как станешь делать?
– Не идти супротив государя!
– А коли нас за те разговоры повесят?
– А греха не боишься супротив царя идти? Того царя, что от бога дан! Это те не годуновский выкормыш!
– Станем все за царевича!
– Станем!
Стрельцы похватали бердыши с мушкетами, и стали строиться. Воевода Басманов и боярин Пушкин знали, кого следует одарить в первую очередь…
***
И такие разговоры вели многие стрельцы и дворяне.
Рязанские полки ополчения дворян с утра стали выкрикивать слова против Годунова.
– Не станем против царевича воевать!
– Кто сие прикажет?
– Измена!
– Бояре годуновские совсем обнаглели!
Боярин Басманов одобрил это решение дворян и заявил:
–В том я с вами, дворяне! Я сам поведу полки нашей храброй кавалерии против врагов государя истинного! Можно ли поднимать сабли на царское семя?
Дворяне закричали:
– Нет!
– Не станем!
– Бог нам не простит того!
– Слава Димитрию Ивановичу!
– Веди нас, воевода!
– Готовьте коней и оружие! – приказал воевода.
Боярин Пушкин встретил Басманова у шатра.
– Видал, как все пошло, воевода? Я тебе говорил.
– Не сильно радуйся, боярин. Это лишь мои полки, да передовые сотни. Основная армия там, за рекой.
– И там все ладно будет.
– Посмотрим! Нам теперь иного пути нет.
***
Воевода Басманов призвал полковников стрелецких приказов в личный шатер. Это были 15 человек, на которых он мог положиться. Он много воевал с ними, и они знали его как доброго воеводу.
– Господа полковники! – обратился он к собравшимся. – Я не раз водил вас в бой, и вы знаете, что не выдавал я своих людей на расправы.
Все согласились, что это так. Всегда воевода был верен своим людям.
– Вот и ныне я не хочу вам зла, но хочу добра. Вам и всей Руси. И потому я дал слово служить царевичу Димитрию Ивановичу!
Полковники переглянулись.
Что говорит боярин? Перейти на сторону самозванца? Но еще недавно они вместе под Новгородом-Северским сражались против воинства царевича.
Басманов ожидал такой реакции.
– Понимаю, что вы удивлены, господа. Воевода Телятьевский ныне объявил поход против воров. Но дядька царевича Богдан Бельский признал в нем сына Ивана Грозного! Я не подниму оружия на царскую кровь. Хоть и обидел царь Иван род Басмановых, но он наш государь, и служить его сыну наш долг!
– Оно так! – вынуждены были согласиться начальные люди.
В шатер к Басманову вошел воевода передового полка князь Василий Голицын. Он также переметнулся к самозванцу.
– Всё сделано, воевода! – весело сказал Голицын. – Мои стрельцы связали воевод Ивана Годунова, Михайлу Салтыкова да Захарку Сабурова. Все они вороги царевичу.
Затем Голицын доложил, что поднялся мятеж в стане дворянского ополчения. 200 рязанцев и 700 боярских детей из Тулы отказались служить Федору Годунову.
– А что иные командиры твоего полка, князь? – спросил Басманов.
– Князь Щербатый согласен служить царевичу.
Басманов снова посмотрел на своих полковников.
– Итак, кто идет со мной?
Те стали отвечать:
– Я с тобой боярин!
– И я с тобой!
– Да все мы с тобой, воевода! Не один пуд соли вместе съели.
– Коли ты решил идти к царевичу, то так тому и быть!
Так часть войска сразу перешла на сторону царевича. Но это была еще не победа…
***
Не всё пошло так гладко как думал Пушкин. Захватить всех воевод, которые стояли за Годунова мятежники не смогли. Первого воеводу князя Телятьевского взять не удалось.
Стрельцы там не отозвались на призывы мятежных посланников. Они зарубили троих из них саблями, остальных связали и выдали воеводе Телятьевскому.
Тот приказал мятежников повесить тут же при собрании войска. Но часть стрелецких полков посмотрела на казнь неодобрительно.
Первый воевода испугался распространения мятежа и вместе с воеводой князем Катыревым-Ростовским и окольничим Морозовым отошёл ближе лагерю кавалерии из боярских детей Владимира, Костромы, Можайска. Эти стояли за Федора Годунова.