Басманов поддержал Нагого:
– Боярин верно говорит, великий государь. Не нужно ворошить прошлого.
Димитрий остыл. Он сам понял, что его занесло. Он не сдержался и ступил на «скользкую тропинку».
– Хорошо! Не буду того вспоминать. Надобно про дело говорить, для которого я собрал вас, господа совет. Где нам взять денег? Мне все время твердят, что в казне их нет, и взять их более неоткуда! А вот у монастырей деньги есть! Они сидят на грудах золота и серебра! Или мне поступить так, как делал мой отец?
Царь напомнил о конфискациях имущества казненных бояр при Грозном царе. Бояре молчали и сидели, склонив головы…
***
В тот же вечер стрелецкий голова арестовал князя Василия Шуйского. Москва замерла в тревожном ожидании. Что будет? А вдруг да отважится царек пролить кровь? Что тогда будет? Ведь есть среди дворян те, кто охотно поддержит новую опричнину. Растерялись и великие бояре московские. Испугались знатные и богатые, что снова поднимутся такие как Бельский и все в свои руки возьмут.
***
Боярин Богдан Яковлевич Бельский настаивал на решительных мерах. Он не отставал от царя и требовал:
– Коли Шуйских всех возьмем ныне, то уже завтра все их имущество будет в казне! Так действовал великий государь Иван Васильевич! Нельзя показывать слабость! Надобно каждому большой страх иметь перед государем!
– Но что ты предлагаешь, Богдан Яковлевич? – спросил царь.
– Великий государь! Взять надобно не одного Ваську, но всех Шуйских!
– Это весьма влиятельный род, боярин.
– Царь Иван Васильевич с этим не считался. Он действовал быстро.
– Это так! Но были у него верные люди! И их было много!
– И у тебя они есть, великий государь.
– Но их совсем не много, боярин! И если взять Шуйских под караул? Что далее?
– Коли хоть кто-то проявит недовольство, то и тех брать! Брать и ставить под пытку! А с пытки они многое нам расскажут.
– Но я не хочу массовых казней, какие были при моем отце.
– Измену, великий государь, надобно каленым железом выжигать сразу, покуда не разрослась.
– Но я обещал править милостиво и справедливо.
– Царь Иван Васильевич все делал для блага престола. Нужно укрепить трон, государь. Ты сказал боярам на совете, что надобно средства изыскать! Когда твой отец говорил такое, то средства сразу находились. Государь приказывал, а они повиновались!
– Стану думать над твоими словами боярин!
– Государь! Думать некогда! Надобно действовать!
Царь повторил, что станет думать и махнул рукой Бельскому:
– Пока иди, боярин!
Бельский поклонился царю и покинул его покои.
«Эх! Нет в нем решительности! А ведь он казался таким, когда шел занимать трон и когда убил Федора Годунова. А ныне руки боится замарать в крови. А с этими Шуйскими и Мстиславскими нельзя без крови. Сразу своеволить станут. Так уже было не один раз на Руси. Это хорошо понимал царь Иван. И Борис понимал, но за ним не было имени потомка Рюрика. Потому Годунов и осторожничал. А этот чего? Его-то считают сыном Грозного. И это надобно использовать!»
В переходе Бельскому встретился боярин Пушкин.
– Здравствуй, Богдан Яковлевич. Ты от государя?
– Здравствуй, боярин. Был у государя.
– И я к нему.
– Не станет с тобой он говорить. Слишком гневен царь.
– Не твои ли слова разгневали его, Богдан Яковлевич? – спросил Пушкин. – Я ведь знаю, что ты хочешь сделать.
– Знаешь ли, боярин?
– Нельзя того делать ныне, Богдан Яковлевич. Времена не те.
Бельский махнул рукой и пошел дальше. Разговаривать с Пушкиным он не хотел…
***
Боярин Гаврила Пушкин просил царя принять его по срочному делу. Царь не хотел его видеть, но тот настоял.
– Хорошо! Пусть боярин войдет!
Офицер охраны ротмистр Лепинский привел Пушкина в покои Димитрия Ивановича.
Боярин сразу упал на колени.
– Государь!
– Чего тебе, боярин? Ты сказал, что есть дело срочное! Говори о деле!
– Дело касаемо князя Шуйского!
– Снова? – вскричал самозванец. – Снова за Шуйского?
– Государь! Богдан Бельский твердит тебе о новой опричнине! Того делать никак нельзя!
Самозванец сел в кресло.
– Но кто сказал тебе, боярин, что я намерен возродить опричнину?
– Я знаю, что ряд вельмож хотят склонить к опричнине сердце государя. Того делать нельзя, ибо сие приведет к бунту! А бунт может лишить моего царя его законного трона!
– Значит, не карать Шуйского? Но он смеет мне возражать! Я государь!
– Напугать его можно государь. Но напугать, а не казнить! И пытке не подвергать! Слишком сильны бояре на Руси, великий государь. Самодержавство ныне ослабло. Его укрепить надобно. То спехом не делается.