– И царь сие терпит?
– Он наш государь, али их?
Шуйский ответил:
– Какой он царь? Это вор и самозванец Юшка Отрепьев. И ему нет дела до ваших нужд, купцы!
Ломов со страхом спросил:
– Дак говорили, что он есть царевич настоящий.
– Настоящий? – Шуйский посмотрел на купца. – Дак мать его выслана из Москвы! А с чего сие? Думали, купцы?
– Откуда нам знать?
– Мы людишки малые.
– Да с того, – сказал Шуйский. – Что велел самозванец могилу истинного царевича раскрыть и перезахоронить останки младенца царской крови в Угличе. Ведь могила царевича весьма почитаема. А царек наш сказал, что де он царевич истинный, а погребен вместо него иной, не царской крови. И поклоняться могиле не для чего! И то вдовой царице Марии Нагой не понравилось.
– Погоди, князь! – прервал Шуйского Ломов. – Но народ видал, как царица Мария благословила Димитрия Ивановича и жену его!
Шуйский засмеялся.
– Какая царица? Тот подкупленная самозванцем черница. А она ликом с вдовой царицей схожа.
– Стало, обманул нас царь?
– Обманул! – сказал Шуйский. – Но пришел час, и нет нам более мочи терпеть самозванца и ляхов!
– Правду молвишь?
– Но как сие? Вон сколь войска у царя.
– Скоро Москва встанет против самозванца. А вы можете в том помочь. Ведь ляхи стоят многие на ваших подворьях.
– И что с того? – спросил Ломов. Он не мог понять, куда клонит Шуйский.
– А вы их вином попотчуйте в нужный день сверх меры. Путь напьются и спать ложатся. А тем временем верные люди бунт учинят. И спящих ляхов перережут…
***
Ночью с 16 на 17 мая 1606 года царь лежал на широком ложе рядом с Мариной.
– Ныне я соберу малый совет, Марина, – сказал Димитрий. – Ведь у меня появился родственник. Ты знаешь?
– Ты о ком, Димитрий?
– Он зовет себя царевич Петр Федорович.
– Я никогда не слыхала про Петра Федоровича.
– Сие сын Ирины Годуновой и царя Федора Ивановича.
– Но у Ирины Годуновой не было сына! Это знают все.
– Что из того? Я тоже не сын Грозного царя. Но многие верят, что я Димитрий Иванович.
– Но если каждый, кто хочет, станет ныне именовать себя царским родственником, то до чего сие дойдет? Сего Петра надобно казнить принародно! Казнить на Москве!
– Я согласен с этим. Но для начала его надобно схватить. А при нем войска до пяти тысяч. Я пытался его заманить в Москву. Обещал многие милости. Но Петр хитер аки змий. Его воинство уже близко к Москве. Но он на встречу со мной не идет.
– Направь против него воевод! Направь моего отца.
– Не могу. На Москве неспокойно. Гусары и немцы-пехотинцы нужны мне здесь!
– Тогда пошли против Петра русских воевод. Они не станут тебе изменять ради нового самозванца.
– С Петром мы в свое время разберемся, Марина. Главное навести порядок в Москве. Ты ведь знаешь, что два дня назад в Кремле схватили дворянина Осипова, который пришел меня убить.
– Я ничего не знаю про это! – встревожилась Марина.
– Я не хотел с тобой про это говорить. Думал слухи уже и так дошли.
– Нет, я ничего не знаю.
– Осипова схватили, и боярин Басманов сам руководил его пыткой.
– Он признался?
– Нет, – ответил царь жене. – Но пытали его крепко.
– Значит не так крепко, если он ничего не сказал! – вскричала Мнишек. – Не имеет Басманов достаточного усердия к твоей службе!
–Не говори про Басманова! Он верный для меня человек. И службу знает. Но Осипов крепок был телом и духом. Так и помер на пытке.
– Но покушение может повториться.
– Не думаю, – ответил самозванец. – Ныне во дворце немецкая наемная дружина. Посты усилены и все входы охраняются.
– Как неприветливы твои московиты, пан Димитрий. Я занимаюсь подготовкой маскарада. Твои московиты не видали ранее такого. Но при европейских дворах сие принято.
– Здесь это может не понравиться, Марина.
– Маскарад – это весело, Димитрий. И ты еще не видел моего костюма…
Глава 25
Бунт.
Москва.
Май 1606 года.
Утром 17 мая 1606 года на Москве ударили в набат.
Было еще темно и солнце не встало.
Князья Шуйские начали восстание. Толпа, при свете сотен факелов, стала громить дома, где стояли поляки. Горожане и стрельцы с оружием и дрекольем смело бросались на врагов.
С десяток стрельцов в красных кафтанах бердышами выломали ворота дома, где имел жительство польский ротмистр Цвилиховский. К ним присоединились около сотни мужиков окрестных сел. Этих привлекла возможность разграбить богатое подворье.
Сам ротмистр был разбужен криками и треском ломаемого дерева.
Он поднялся с кровати.