Юрий Отрепьев, в монашестве Григорий, одернул роскошный кафтан с золотым позументом и жемчугом – подарок князя Адама Вишневецкого. Такого он никогда ранее не нашивал.
Богатство и роскошь опьянили его. Ведь еще недавно его называли просто Юшка, а ныне знатнейшие вельможи Польши именовали его – «ваше высочество» или «ваша милость». Он все больше втягивался в игру. Теперь обратной дороги не было. Или смерть или корона государства Московского.
Но не все в Речи Посполитой были ему доброхотами.
Мнишек сказал, что партия Замойского при дворе одерживает верх. Все больше магнатов высказывают недоверие задуманной авантюре.
– И нам стоит ждать вскоре королевского запрещения собирать войска. Замойский уже прислал мне свое письмо с Нильским.
– Но князь прислал простого поручика, пан воевода, – сказал Ружинский. – Будь он уверен, что Сейм его поддержит, он прислал бы маршалка. А так коронный гетман осторожничает.
– Но и король осторожничает, пан Ружинский.
– Как? – самозванец подскочил на месте. – Может ли сие быть? Король говорил мне о своей полной поддержке! А если король на нашей стороне, то чего опасаться?
– Слишком много врагов твоему делу, царевич, – высказался Мнишек. – Речь Посполитая не Москва. У нас королю не можно того, что можно царю у вас.
– И, если последует запрет? – спросил царевич. – Что будет?
– Тогда придется распускать войска! Или нас самих запишут в мятежники!
– С таким трудом набранную армию распустить? – вскричал царевич. – Но кто может сделать такое? Только враг Речи Посполитой!
– Прошу пана! – вскричал Ружинский. – Пан говорит о его королевской милости!
– Но Годунов сейчас слаб! Многие ненавидят его и перейдут на мою строну! И надобно не распускать войска, но объявлять поход!
Самозванец испугался. Если войско будет распущено, то его уже не собрать во второй раз! Больше ему никто не поверит! А князь Замойский великий вельможа и в его силах повлиять на короля.
– И что делать? – спросил он у Мнишека. – Что предпринять, пан воевода?
– Нужно спешить! – поддержал царевича Мнишек.
– И я говорю, что надобно спешить! Но если нам не дадут сделать первый шаг? Если ли выход?
– Есть! – ответил Мнишек.
– Так укажи этот выход, пан воевода! – вскричал самозванец.
– Скоро сюда прибудет папский нунций Рагноци. И он может нам много помочь!
– Посланец папы римского? – насторожился самозванец.
– А что пугает, пана царевича?
– Но нунций требует моего перехода в католичество!
Мнишек и сам хотел этого и потому сказал:
– Но и я питаю сию надежду, царевич. Пусть свет веры истинной коснется тебя.
– Да какая вера! – вскричал самозванец. – Разве я о вере говорю? Прими я католичество, кто пойдет за мной в Московии? Сим могу навредить делу моему!
– Но кто говорит о публичном крещении царевича в католичество? – спросил Ружинский. – Все можно сделать тайно!
– Тайно?
– Именно, Димитрий! Именно тайно! – заговорил Мнишек. – И сие даст нам поддержку святого престола! И Ордена иезуитов! Да и панна Марина сможет стать твоей женой, царевич, лишь при переходе твоем в католичество!
– Но ускорит ли сие поход?
– Ускорит! – сказал Ружинский уверенно. – Папский нунций может многое. Он сумеет повлиять на шляхту.
– Но…
– Царевич! На кону твоя корона!
– Престол, что по праву рождения твой!
Самозванец немного помолчал. Он думал. Решиться сменить веру – дело сложное. Тем более если ты претендент на трон в Москве. Но поляки все настойчивее требуют этого. Да и хорошо бы получить поддержку римского папы и Ордена иезуитов. А без его перехода в католичество они помогать не станут.
– Что скажет его высочество? – торжественно спросил Ружинский.
– Я согласен! – сказал самозванец.
Он вскочил с кресла и выбежал из комнаты.
Князь с улыбкой посмотрел на Мнишека.
– Что я тебе говорил, воевода?
– Он согласился, – выдохнул Мнишек. – Я уже и не думал его уговорить.
– А я был уверен, что он так поступит. Стоило лишь немного его напугать.
– Но слова пана не так далеки от истины. Короля могут вынудить дать запрет на набор войска.
– Пусть пан воевода не боится того. Сигизмунд, даже если его к тому вынудят, спешить с запретом не станет. Наш вельможный пан круль умеет выполнять волю Сейма не торопясь.
– Но нас мало, пан князь. Слишком мало. Всего две с половиной тысячи.
– Но Димитрий Иванович надеется на поддержку московитов.
– Того я и боюсь! – сказал Мнишек. – Я не желаю начинать холопский бунт, пан князь. Димитрия должны поддержать бояре и дворяне Московии. Но не холопы! Вы видели рожи казаков, что прибыли с Дона?