– Ну все, Хлоя. Укладывайся. – Люк откидывает одеяло и похлопывает по матрасу.
– Я дочитаю, – предлагаю я.
Снимаю пиджак, кидаю его в изножье кровати.
Хлоя прыгает:
– Ма-му-ля! Ма-му-ля!
Люк со вздохом встает, вручает мне книгу и чмокает в щеку:
– Король умер. Да здравствует король. – Целует Хлою. – Спокойной ночи, милая. Приятных снов.
Теперь я чувствую себя виноватой не за позднее возвращение домой, а за то, что Люк лишился возможности побыть с дочерью.
Наконец успокоенная Хлоя засыпает – крольчонок нашел шарик. Я спускаюсь в гостиную, где Люк с Ханной смотрят телевизор.
– Мама сегодня не с нами? – Я сажусь на диван рядом с дочкой.
– Нет, она смотрит у себя какую-то садоводческую программу. – Люк развалился в кресле, свесив одну ногу через подлокотник. – Я пообещал, что ты к ней попозже зайдешь. Там ужин остался. Тебе подогреть?
– Нет, я поздно пообедала. Сделаю себе потом бутерброд. Я сегодня работала над делом Макмиллана.
Люк сочувственно улыбается, и напряжение, возникшее из-за чтения на ночь, исчезает.
– А как у тебя день прошел, Ханна? – Я заправляю ей за ухо прядь волос.
– Нормально, – отвечает Ханна, не отрывая взгляд от телевизора.
Она смеется над чем-то на экране, и я, не желая портить дочери удовольствие, больше ее не отвлекаю. Переживать явно не о чем, иначе Ханна бы рассказала. Совсем не обязательно расспрашивать дочь о школьных делах каждый день, иногда достаточно видеть, что она счастлива.
– Ты отсканировал фотографии для мамы?
– Ага, все сделал.
– Спасибо, любимый. Она согласилась на электронную почту?
Я ввожу на телефоне пароль к новому почтовому ящику, зарегистрированному сегодня на маму.
– По-моему, Марион все же хочет отправить обычное письмо. – Люк пожимает плечами.
– Но Элис его получит дней через пять, не раньше.
– А куда спешить? Пусть мама поступает, как ей больше по душе. Думаю, передышка всем пойдет на пользу.
Люк, конечно, прав. Спешить некуда. Чем больше я думаю об этом теперь, в спокойной домашней обстановке, тем больше с ним соглашаюсь. Двигаться нужно потихоньку, осторожно. Ведь все, что мы знаем об Элис, – это воспоминания. По сути, мы будем строить отношения с незнакомкой.
Я смотрю на Люка. Он вновь переключил внимание на телевизор. Ханна тоже поглощена происходящим на экране.
– Схожу к маме.
Я готовлю чай на двоих и стучу в мамину гостиную. Потом, с трудом удерживая поднос одной рукой, поворачиваю дверную ручку.
– О, привет, дорогая, – говорит мама. – Ух ты, чай. Очень вовремя, как раз передача закончилась.
Я опускаю поднос на маленький кофейный столик. Мамина гостиная светлая и просторная, высокие потолки придают ей воздушности и величия. Обстановка выглядела бы очень органично на страницах глянцевого дизайнерского журнала в интервью с владелицей какого-нибудь поместья. Мебель традиционная и элегантная. Совсем не такая, как в нашей семейной гостиной, где сплошь мягкие диваны, пушистые пледы да коврики – разномастно, зато уютно.
– Ты переписала письмо? – Я усаживаюсь в кресло, обитое роскошным бордовым велюром, с прямой высокой спинкой.
– Да, и оставила на столе. – Мама кивает в сторону эдвардианского бюро у окна. – Я не запечатывала конверт, думала вложить письмо от тебя. Ты его подготовила?
– Еще нет. Займусь после чая.
– Хорошо. Не затягивай. А то Элис решит, что мы не хотим отвечать.
Выпив чаю и поболтав с мамой, я желаю ей спокойной ночи, прихватываю с собой письмо и иду в семейную гостиную. Письмо кладу на стол, рядом со своим телефоном.
– Это что? – спрашивает Люк.
– Мамино послание Элис. Сейчас напишу свое. – Ханна зевает, программа закончилась. – Пойдем-ка, уложу тебя. Скажи папе «спокойной ночи».
Я и не ощущала собственной усталости. Только что сидела у постели Ханны, слушала ее рассказ про одноклассника, которого отправили к директору за непослушание, – и вот уже Люк ласково трясет меня за руку и шепотом зовет в кровать.
– Ты уснула, – говорит он, выводя меня из комнаты дочери. – Переволновалась в последние дни, и вот результат.
– Мне нужно написать Элис. Ты ложись, я скоро.
Я отправляюсь в свой кабинет. Это маленькая комната в передней части дома, с письменным столом, книжным шкафом и полками. Здесь удобно работать вечерами или по выходным, хотя я и стараюсь избегать подобных авралов.
Я задумчиво смотрю на лист бумаги. Вопреки совету Леонарда не смешивать личное с рабочим, я весь день размышляла над тем, что сказать сестре.
Дорогая Элис!
Восхищение. Буря чувств. Экстаз. Эйфория. Все эти слова разом не в состоянии передать моего счастья, когда я узнала от мамы о твоем письме. Просто не верится! Я до сих пор себя щипаю – а вдруг сплю?