Я столько лет мечтала о возвращении Элис… Мечтала не только из сочувствия маминому горю, но из эгоизма тоже: вот бы черная туча, нависшая над нами, наконец исчезла! В детстве я не хотела быть сестрой девочки, которую отец повез в Америку да так и не вернул, или дочерью матери, убитой горем. Я хотела быть Клэр Кеннеди. Хотела нормальной, обыкновенной семьи.
Я до сих пор этого хочу.
Через полчаса нужно начинать военную операцию по сбору девочек в школу и детский сад. Я прижимаюсь к мужу. Он часто помогает мне избавиться от печалей и тревог – вбирает их, впитывает, и тогда мои чувства текут свободно, ничто их не сдерживает.
Люк шевелится, я кладу на него руку, нежно обнимаю. Мы прожили восемь лет в браке, родили двоих детей, но не наскучили друг другу. Люк поворачивает голову, целует.
– Доброе утро, малыш, – с закрытыми глазами произносит он и вновь отворачивается. – Спокойной ночи, малыш.
– Эй, дружок, куда это ты? – шепчу я, опускаю руку ниже, притягиваю его к себе.
Люк открывает один глаз, смотрит на часы.
– Господи, Клэр, только половина, черт возьми, шестого.
– Ну и ладно… – я отметаю его возражения поцелуями.
Люк улыбается и открывает второй глаз.
– Нет, так нечестно!
Он сгребает меня в охапку, и я ненадолго забываю обо всех проблемах реальной жизни.
– Как у нас дела? – спрашивает мама, входя в кухню.
Мы с Люком торопливо готовим завтрак, по очереди его едим и подсказываем девочкам, что делать. Конечно, семилетняя Ханна уже многое умеет сама, ее только нужно подбадривать. А вот трехлетняя Хлоя требует более активного родительского участия.
Мы живем с моей матерью, Марион, в том самом доме, где я выросла. Мы переехали к ней, когда Люк еще был непризнанным художником, а я только окончила университет и получила первую работу в адвокатской конторе. Кое-кто скажет, что Люк и по сей день остается непризнанным художником. Под «кое-кем» я подразумеваю маму. Хотя замечу в ее оправдание – она весьма снисходительна.
С рождением девочек нас в доме стало пятеро. Хорошо, что «Приют викария», где мы обитаем, достаточно вместительный: у мамы есть собственная гостиная, а у Люка – студия в пристройке.
– Ну что я буду слоняться одна по такому большому дому, глупо ведь, – сказала мама, когда семья увеличилась. – Да и цены на недвижимость возле Брайтона жуткие. К тому же мне не помешала бы компания. Девочки будут расти у меня на глазах, а вы получите бесплатную няню.
Мама была права. Ее аргументы звучали разумно и весьма практично, но мы обе знали правду. Я никогда не перееду.
Из-за того, что произошло.
Да и, честно говоря, вряд ли я смогла бы. Люк хотел, чтобы мы купили дом, накопили собственные воспоминания. Даже если бы моя душа поддержала идею мужа, разум не позволил бы ее осуществить. Я не в состоянии оставить маму одну.
– Нельзя быть заложницей того, что произошло еще в детстве, – однажды ночью сказал Люк. Мы уже легли, и муж последний раз попытался меня переубедить.
На самом деле можно. Я всегда знала, что так оно и будет. Единственный вариант не быть заложницей – возвращение Элис.
– Иди ко мне, Хлоя, – говорю я, поднимая дочь с игрового коврика. – Пора за стол. Доброе утро, мама.
Я усаживаю Хлою на высокий стульчик, Люк протягивает миску с цельнозерновыми хлопьями. Потом, насвистывая, заваривает чай.
– Кое-кто с самого утра счастлив, – замечает мама и берет тост.
Замечает с улыбкой, но унылый тон все портит. Мы с Люком переглядываемся.
– Утро прекрасное, солнце светит, и моя любимая семья рядом. В том числе и вы, – воодушевленно отвечает Люк.
Он радостно улыбается маме в попытке поднять ей настроение. Она смотрит в сторону, глаза машинально ищут календарь на стене, замирают на дате, до которой еще два дня.
– Мне сегодня нужно в город, – сообщает мама. – К ювелиру.
Ей необязательно объяснять, мы и так знаем – она едет за подарком для Элис. Ни один день рождения сестры, ни одно Рождество не обходятся без покупки подарка: Элис получит их, когда вернется. Не «если», а «когда».
– Хотите, я вас отвезу? – предлагает Люк. – Забросим Хлою в садик и поедем к ювелиру.
– Правда? Вот спасибо. – Теперь улыбка мамы теплеет.
Я рада, что у Люка с мамой хорошие отношения. Так гораздо проще жить под одной крышей. Большинство наших знакомых проводят время с родными по вечерам, за ужином. В семействе же Теннисонов приняты семейные завтраки. Я часто прихожу с работы поздно, когда девочки уже поужинали. Такой режим дня не совсем подходит для Люка, но ради нас он старается, и я это ценю.