Неравный обмен, подумал он. Укус в обмен на поцелуй. Вьежцы во всём так себя ведут. Даже такие очаровательные и весёлые, как Налья.
Налья Оминская была владетельной графиней, рано, в шестнадцать лет, вышедшей замуж, и рано, в двадцать один, то есть год назад, овдовевшей.
От мужа она унаследовала приличное состояние — третье, по величине, графство, два замка и богатый особняк в Белом районе Вьежа, а кроме того, больше десятка тысяч душ крепостных и сервов и больше тысячи рабов. Кроме того, на её землях проживали, работали и платили ей налоги почти тридцать тысяч свободных поселенцев и арендаторов.
Были, правда, первое время у неё проблемы с родственниками, как со стороны мужа, так и, что удивительно, со стороны родителей. Но Налья сумела успешно отбиться от всех попыток обидеть убитую горем вдову, оставила управление графством на верных людей своего умершего мужа, поддержавших её в трудный период, и перебралась жить в свой городской особняк.
— С тобой, дорогая тётушка, я с удовольствием не только позавтракаю, но и пообедаю, и поужинаю.
Он бодро вскочил с кровати и принялся быстро одеваться, не вызвав Шумия.
В его словах про дорогую тётушку, шутка была лишь частичной. Бывший муж Нальи являлся троюродным братом Мавины Карлайтской, его матери.
Несмотря на вековые распри между Вьежем и Гленом, многие аристократические рода обоих герцогств были переплетены семейными узами.
Пока графиня принимала процедуры, одевалась и прихорашивалась, Дебор на специально выделенной площадке в глубине дворцового парка провёл разминку и поупражнялся с парными мечами. К необходимости ежедневно тренироваться и поддерживать форму, с самого детства, он был приучен отцом.
За завтраком, который им накрыла Нальина рабыня в гостиной его апартаментов, графиня выглядела чопорной и неприступной, и только смех в глазах и ироничные складки, иногда появлявшиеся в уголках её губ, напоминали о бурной ночи.
— Может, тебе лучше переехать в мой особняк? — Налья изящно наколола на вилку небольшой кусочек рыбы, — Негоже тебе, при живой-то тётке, селиться в гостевых комнатах. Переезжай.
— А что скажут при дворе?
— Мне всё равно. К тому же, с формальной стороны, это даже достойно похвалы.
Когда на вчерашнем балу, они были представлены друг другу и выяснили, что являются родственниками, это стало предметом их шутливого разговора, очень быстро перешедшего к взаимному согласию провести ночь вместе.
Графиня Дебору сразу же понравилась. Да и он ей, это сразу было видно. К тому же, Налья, несмотря на свои успехи при герцогском дворе, как понял Дебор, по-сути, была очень одинока. Её огромное богатство вызывало зависть аристократов, а молодость, красота и ветренное поведение — ревность замужних аристократок и опасение соперничества со стороны тех из них, кто ещё только подыскивал себе подходящую партию.
— Не обижайся, но нет, — покачал головой виконт, — Через неделю приедет мой друг Анер Гленский и, может быть, в его свите будут и мои родители. И Олна, сестра. Она тоже рвётся поприсутствовать на церемонии сватовства. Как-то неправильно будет, если кто-то из семьи первого советника герцогини Гленской будет размещаться вне дворца. Могут усмотреть урон чести вашего герцога.
Графиня некоторое время обдумывала слова Дебора и, согласившись с его аргументом, кивнула.
— У меня плохие предчувствия, мой дорогой племянник, — она внимательно и серьёзно посмотрела на него, — Тебе ничего не кажется странным?
Теперь уже пришла пора задуматься и Дебору.
Во Вьеж, считай, в логово своего исконного врага, сейчас съезжался весь цвет гленской аристократии и богатых простолюдинов, удостоенных чести присутствовать на церемонии сватовства. И пусть все они прибывают с многочисленной и хорошо вооружённой охраной, реши герцог Вьежский одним ударом с ними расправиться, их тут просто задавят числом.
Опасения подобного рода развития событий, при дворе герцогини Еворнии Гленской, конечно же, были. История королевства Датор, как и других стран, знает немало примеров вероломства.
Но все эти опасения были сняты, когда сам герцог Витор Вьежский поручился своим словом, что не будет злоумышлять против своих гостей.
Герцога Витора можно было упрекать за многие не совсем хорошие поступки, и упрекать вполне справедливо. Вот только, никому не придёт в голову сказать, что герцог, хотя бы раз, не сдержал данное им обещание. Его честность в этом вопросе была всем известна.
— Я не пойму, Налья, ты хочешь сказать, что твой герцог может…?
Дебор, не закончив фразы, вопросительно посмотрел на графиню.
— Ай, да ничего я не хочу про герцога говорить, — она отмахнулась от его предположения, — Но, у нас во Вьеже, ведь не один герцог живёт. Ты не заметил, как на вас наши аристократы смотрят? Особенно молодёжь. Того и гляди, по любому, даже самому пустяковому поводу, на дуэль вызовут.
— Вот уж чего не опасаюсь, так это вызовов на дуэль, — самодовольно сказал виконт, — Пару — тройку раз вызовут и перестанут.
В своих силах мечника Дебор не сомневался. Несмотря на свой молодой возраст, он уже слыл опытным и мастерским фехтовальщиком, и желающих бросить ему вызов, при дворе Еворнии Гленской, уже не находилось.
Завершить завтрак спокойно вдвоём им не дал явившийся, необычайно для него рано, баронет Рент Зибер.
Увидев в апартаментах виконта Карлайтского Налью, за которой вчера на балу безуспешно пытался приударить, он не смог сдержать завистливого взгляда.
— Что-то случилось? Ты, я смотрю, уже проснулся, — с иронией приветствовал баронета Дебор.
— А не спится мне тут что-то.
От предложения разделить с ними завтрак Рент отказался, и уселся в стороне на диване, взяв в руки кубок с разбавленным вином, который ему подала рабыня Нальи.
— У меня сегодня дуэль. Вечером, — заявил он, опорожнив кубок, — Я прошу тебя быть моим секундантом. Дуэль, правда, только до первой крови, — показательно раздосадованно добавил он, — Герцог, вчера, узнав об этом — кто-то уже успел ему донести — строжайше, под угрозой казни, запретил бои до смерти.
— С кем, если не секрет? — поинтересовалась графиня.
— С виконтом Сентом Арашем, графиня, — Рент изобразил поклон, не вставая с дивана, — Вы вчера так увлеклись выяснением своих родственных чувств, что совершенно не замечали ничего вокруг. А этот подлец, между тем, вёл себя совершенно вызывающе.
Дебор Карлайтский и баронет Рент Зибер всеми окружающими считались друзьями. В реальности же, и это знали оба, дружеского в их отношениях было совсем мало. Скорее даже присутствовало соперничество. И это соперничество не переходило во вражду только по причине того, что и Дебор, и Рент были друзьями Анера Гленского, который, словно опытный политик, умел примирять их друг с другом.
Оказавшись во Вьеже без Анера, они избегали общения между собой. Но тут случай был особый — во дворце герцога Вьежского Ренту просто больше не к кому было обратиться.
Баронету было уже двадцать четыре года, и он любил, по любому поводу, поучать восемнадцатилетнего Дебора.
— В старые добрые времена, мечи скрещивали не только участники дуэли, но и их секунданты. Ты знаешь об этом? — разглагольствовал он, — А знаешь, кто будет секундантом у виконта Араша? — спросил Рент у Дебора.
— Откуда же мне знать? — усмехнулся тот.
— Наверняка, младший виконт Нигас Вьежский, — фыркнула графиня, — Этот придурок не останется в стороне, при дуэли своего дружка.
Дебор и Рент переглянулись.
— Не очень-то уважительно ты отзываешься о сыне своего сюзерена, — заметил Рент.
— Ерунда, — отмахнулась та, — Как только познакомитесь с ним поближе, будете относиться к нему также. Алира Вьежская, наша славная герцогиня и мать этого ублюдка, и троица его дружков — вот и все, кто считает по другому. Кстати, он наверняка начнёт петушиться. Дебор, я тебе не советую обращать внимания на его подначки. Если ты его ранишь, то поставишь своего сюзерена в сложную ситуацию, — она отложила столовые приборы и встала, — Ну, мне пора.