Выбравшись из ванны, я пошлепала на кухню, чтобы добавить немного льда в водку и тем самым понизить ее градус.
– Черт! – снова выругалась я, обнаружив, что Мариам, как всегда, оказалась права: мой холодильник был пуст. Митч появится на пороге с минуты на минуту, а у меня даже не получится угостить его холодным зеленым чаем.
«А с другой стороны, плевать мне на то, что он там любит пить. Разве не так? – тут же успокоила я себя, вернулась в ванную и принялась чистить зубы. – Не забывай, он отшвырнул тебя, как ненужную тряпку! Можно сказать, он разбил тебе сердце».
– Именно так! Разбил! – подтвердила я уже вслух, обращаясь к своему отражению в зеркале и нанося на губы специальный блеск.
Зашла в гостиную и глянула на часы: без четверти девять. Из одежды на мне по-прежнему было лишь одно банное полотенце, и этого вполне достаточно, а потому я занялась более насущным делом: перелила водку в пустую пластиковую бутылку из-под воды. Пусть будет под рукой на всякий случай. Вдруг мне понадобится срочная подпитка, а Митч и не догадается, что я вместо воды хлебаю водку. Потом схватила свое портфолио, извлекла из него самые лучшие последние фотографии и рассыпала их в живописном беспорядке на журнальном столике так, будто я стараюсь выбрать из этого вороха какой-то один подходящий снимок. Потом подошла к стереосистеме и замялась в нерешительности. Что поставить? Записи Брюса Спрингстина, которого Митч просто боготворит? Или какую-нибудь поп-музыку восьмидесятых, которую я очень люблю, зато Митч ее на дух не переносит. Нашлось компромиссное решение: обойтись без музыки.
– Боже, я так волнуюсь! – пробормотала я, присаживаясь на диван. И тут же учуяла кисловатый запах пота, снова бросилась в ванную комнату, вытерла себя насухо и сбрызнула тело туалетной водой. Пожалуй, в последний раз я так волновалась, когда впервые выходила на подиум в Париже.
«А что, если он действительно хочет вернуться? Бросишься в его объятия с покорностью ягненка? Или как?»
«Бросишься, бросишься… Ты и сама это знаешь, Электра…»
Однако времени для углубленного самоанализа уже не было: снизу позвонил консьерж и сообщил, что ко мне посетитель, некто «мистер Майк».
– Пусть поднимается, – бросила я в трубку домофона и швырнула ее на рычаг. Снова побежала в ванную и, зачерпнув пригоршню воды, плеснула ее себе на плечи. Еще раз глянув на свое отражение в зеркале, приготовилась к звонку в дверь. Но никакого звонка не последовало, а вместо него я услышала знакомый голос, но уже из гостиной.
– Электра, ты где?
«Боже! Митч уже в моей квартире!»
– Иду-иду! – Я сделала погромче шум льющейся воды, снова сбрызнула плечи ароматизированным дезодорантом. Потом еще раз удостоверилась, что белое махровое полотенце обвивает мою талию самым соблазнительным образом, после чего двинулась в гостиную.
И вот он передо мной, живой и невредимый, тот самый мужчина, который оставил меня с разбитым сердцем. Он уже стянул с головы бейсболку и сорвал фальшивую бороду. Высокий, статный и до ужаса сексапильный, как это ни прискорбно! Словом, такой, каким я его и помню: поношенные джинсы, рубашка в клетку, ковбойские ботинки, которые он всегда носит. Если нужно какое-то мужское олицетворение Америки, так вот он, Митч, стопроцентный американец во всем! А волосы он немного отрастил, по сравнению с тем, что было раньше, заметила я, и не успел побриться: вон какая густая щетина на подбородке. Мне захотелось подбежать к нему и тут же начать срывать с него одежду.
– Но как ты вошел? – удивилась я.
– Да дверь у тебя была открыта, – пожал он плечами в ответ. – Наверное, забыла закрыть ее, как положено.
– О господи! Это со мной случается постоянно. Когда-нибудь меня прирежут в собственной постели.
– Надеюсь, такое все же не случится. – Митч окинул меня внимательным взглядом с головы до ног, потом отвел глаза в сторону. – Я наверняка помешал тебе. Ты даже одеться не успела.