– Обряды, – раздался знакомый голос с глумливыми нотками. – Как же!
– Стротин! – вскрикнула гарпия и осеклась. Но никто не обернулся, все заняты своими делами.
– Давно не виделись, – раздалось из-под черного капюшона.
Аэлло выдохнула и вдохнула поглубже.
– Стротин, – позвала она. – Если ты развяжешь руки мне и остальным, обещаю, что ничего не сделаю тебе за то, что отправил меня к Левкою.
– А меньше надо доверять незнакомым. Здесь тебе не небесная чистота помыслов, – глумливо ответил дрекавац.
– Развяжи нас сейчас же! Я приказываю тебе!
– Да ты хоть приказывай. Здесь так не принято, понятно? Кого связали, того не развязывают. Так и жрут в веревках.
– Имей ввиду, Стротин. Я не щажу подлецов.
– Мне страшно. Я пошел, – глумливо прохихикал дрекавац и его черный плащ скрылся за деревьями.
Вопреки всему, лицо Аэлло озарила радость. Удалось освободить одну руку. А затем и другую. Монстры как раз не смотрят в их сторону. Вперед, к Талисману!
Аэлло посмотрела в небо, синее, чистое… Мгновение – и ее подхватит ласковый, родной поток, в котором нет ни подлости, ни предательства. Снова будет только воздух – самое ценное в мире, то, без чего невозможно жить и дышать! Там, в небе, его больше, а здесь, на земле, почти нет.
Гарпия с усилием оторвала взгляд от бескрайнего синего простора, что скрывают от нее черные уродливые ветки.
Пьянчужка Пак молчит, не мигая смотрит из-под седых кустистых бровей, гоблин отвернулся. И правильно отвернулся, каждый сам за себя! Вихрь вас дери!
Аэлло тенью метнулась в сторону, быстро освободила руки папаше Паку, затем одним движением срезала веревки, обвивающие бочкообразного гоблина.
Взлететь вихрем над этим проклятым местом, только ее и видели! Никто не смотрит, никто не мешает.
Рывок! Взмах крыльями, еще один, еще! Тело запело, затрепетало от прикосновения воздушных струй. Здесь так хрустально-чисто, так звонко!
Снизу раздался истошный вопль.
Дрекавцы! Заметили побег! Вираж, и бой виден Аэлло, как на крыле.
У дрекавцов по-прежнему много преимуществ. Но не как на дороге! От них можно прятаться за стволами. Так и сделал папаша Пак. Первых нападающих старый охранник сбил длинной палкой. С губ Аэлло слетел стон досады. У него ведь даже меча нет!
Рядом наносит врагам удар за ударом Алс. Зеленоватые тела взмывают в воздух, с хрустом валятся на землю. Несколько нападающих вцепились когтями, зубами в мощные зеленоватые ручищи, но гоблин продолжает биться, размахивает руками, топчет врагов ногами.
Аэлло видно отсюда, что силы слишком неравны.
– Простите, сестры! Прости меня, тетя! Если сможешь…
Гарпия выхватила по маховому перу в каждую руку, сложила крылья, и камнем обрушилась вниз.
Глава 10
Стоило подошвам удариться о землю, как тело загудело, покрываясь стальными чешуйками. Аэлло вмиг потяжелела, утратила резвость, гибкость. И вовремя – острые зубы заскрежетали по утратившей чувствительность голени.
Покрепче ухватилась за перья, поморщившись, нанесла удар. Раздался свист, и острые лезвия с хрустом перерубили хлипкие фигурки пополам. Раз! Два! Снова свист и хруст костей.
Пнула то, что осталось от нападавших, прокладывая дорогу к старому охраннику.
– Крепко держи за очин, порежешься! – прогудела Аэлло папаше Паку, суя перо в руку. Голос в боевой форме звучит глухо.
Тонкие пальцы рук и ног вытянулись, аккуратные ногти сменились крепкими когтями. Аэлло взмахнула рукой и подцепила монстра за оттопыренное ухо. Теперь сделать резкий рывок другой, с крепко зажатым пером, и отбросить то, что осталось, в его сородичей.
Монстры, вереща, шуганулись назад, чтобы в следующий миг наброситься с удвоенной силой.
Аэлло растопырила локти крыльев и постаралась подступиться к Паку, прикрывая старику спину.
Чувствуя, как тяжелые крылья гарпии упираются в спину, охранник взвесил в руке стальное перо и дерзко, по-мальчишески свистнул.
Два ближайших монстра оскалились и присели, прикрывая растопыренные уши лапами с дубинками. Прищурились, скорчив рожи, прыгнули.
Пак пронзил их одним ударом, нанизав на перо. Очин пера узкий, но шершавый, не выскальзывает из руки. Быстро приноровившись к новому оружию, наемник принялся резать врагов как поросят на бойне.
Алсу пришлось хуже всех.
Аэлло видно, как дрекавцы гроздьями повисли на его огромных руках, вцепились когтями в мощные ноги, зубами рвут плоть. Алс продолжает биться, мозжит бугристые черепа, топчет, бросает останки в сородичей, сбивая их с ног, но Аэлло видит, ему больно, очень больно.
С середины поляны раздался оглушительный рев, переходящий в утробный вой.