– Создавать гипотезы будем на звездолёте, – прервал его Князев. – Стойте у пулемёта, но без моей команды не стреляйте. Геннадий! Пересядь к заднему пульту.
– Может быть, лучше уйти от них?
– Я хочу выяснить их намерения. Убежать мы всегда успеем.
Произнося эту фразу, он даже не подозревал, как скоро будет вынужден переменить мнение.
Чтобы узнать нравы, обычаи, характер и силу народа, другому народу всегда нужно было время. Особенно если они встретились впервые. Если так обстояло дело на Земле, между родственными друг другу существами, то насколько труднее обитателям одной планеты узнать обитателей другой!
Между людьми и венерианами общим был только разум. Во всём остальном они были совершенно различны. И не только по внешнему виду, но, очевидно, и по восприятию мира. Люди не могли понять, почему незначительный, с их точки зрения, случай привёл к такому резкому изменению отношения к ним со стороны хозяев планеты.
Венериане, по-видимому, действительно опасались только прожекторов. Понимали они, что представляют собой эти аппараты, или считали их живыми и опасными существами, осталось неизвестным, но свои действия они направили именно против них. Люди поняли это слишком поздно.
Князев не сомневался, что «черепахи» повторят свой прежний манёвр – попытаются поднять машину и унести в озеро. Он был уверен, что вездеход слишком тяжёл для них.
Но случилось иное.
Деревянный щит приблизился и остановился в четырёх шагах. Потом он упал на землю, открыв гигантские фигуры венерианских «воинов». В лапах «черепах» были огромные камни.
Люди поняли всё, когда плотная мгла сменила недавний свет. Прожекторы были разбиты или сорваны чудовищной силой удара.
– Вперёд! – крикнул Князев.
Даже сейчас, при явном нападении, он не решился дать команду, которую ждал Коржёвский.
Второв включил мотор. В кромешной тьме вездеход рванулся в сторону реки. Просека была прямой, но развить полную скорость, ничего не видя впереди, было нельзя. Они надеялись, что и на тихом ходу легко оторвутся от неуклюжих противников.
Глядя назад, Князев видел, что жёлтые огоньки глаз удаляются всё дальше и дальше. «Черепахи» остались на том же месте и не пытались преследовать машину.
И тогда ему неожиданно пришла в голову мысль, которая потом на звездолёте всеми была признана вероятной:
«Венериане и не думали нападать на нас. Первые «черепахи», которые, как нам показалось, бросились на Второва, сильно пострадали от света, ударившего им прямо в чувствительные глаза. Возможно, что они совсем ослепли. И, не понимая причины, не зная, зачем нужны людям источники света, венериане отомстили прожекторам, как живым и враждебным существам. Они уничтожили их, возможно, полагая, что этим нисколько не вредят ни машине, ни тем, кто находится в ней. Что они знают о нас, если само существование иных, чем на их планете, условий жизни им совершенно неизвестно? Венерианам свет не нужен и чужд. Ведь даже луча Солнца они никогда не видели».
– Всё, что случилось, – одно сплошное недоразумение! – сказал он. – Но как поправить дело?
– Возвращайтесь на звездолёт, – сказал Мельников в ответ на рассказ, переданный но радио, – тогда и обдумаем, как нам поступить. Поскорее!
– Мы не можем двигаться быстро, не видя дороги.
– Дорога видна, – неожиданно сказал Второв.
Все, кто был в машине и на корабле, одинаково удивились, услышав эти слова.
– Как ты можешь её видеть? – спросил Князев.
– Смотри сам, – ответил инженер. Внутренний свет в кабине, естественно, не зажигался. Вглядевшись в переднее окно, Коржёвский и Князев заметили в нескольких шагах от вездехода слабо светящуюся полосу. Потом они увидели вторую – метрах в ста.
– Что это такое? – удивился Коржёвский.
– Стволы, – ответил Второв, – те, что лежат вдоль просеки.
– Да, это они, – подтвердил Князев, – так вот, оказывается, для чего они здесь положены.
– Это даёт нам право думать, что венериане не так уж хорошо видят в темноте, – заметил биолог.
– Вероятно, – предположил Князев, – стволы очищены от коры именно потому, что она мешает им светиться в темноте.
Вскоре выяснилось назначение и тех брёвен, которые лежали не одиночно, а кучками. Они означали повороты дороги.
– Это изумительно! – восхищался Коржёвский. – В ботанике эти деревья произведут сенсацию.
– Странно, что мы не заметили свечения штабеля на берегу. Он ведь тоже состоит из очищенных стволов.
– Мы видели его только днём или при свете прожекторов.
Загадочные брёвна лежали на одинаковом расстоянии друг от друга. Стоило проехать одно, как вдали ясно видной светлой полоской появлялось следующее. Руководствуясь этими своеобразными указателями, Князев, сменивший Второва за пультом управления, уверенно вывел машину из леса.
Оказавшись на берегу реки, они легко убедились, что штабель действительно светился. Каждое бревно испускало из себя слабый, слегка розоватый свет.
– Во что бы то ни стало надо захватить на Землю несколько таких деревьев, – сказал Коржёвский.
– Ничего не может быть легче.
Над звездолётом взвилась огненная нить ракеты. На высоте ста метров ока вспыхнула ослепительным светом и повисла на парашюте. По ярко освещённому берегу вездеход полным ходом помчался «к дому». Через несколько минут он остановился у выходной камеры.
– Жаль, – сказал Князев, – наша поездка окончилась бесплодно.
– Почему бесплодно? – возразил Второв. – «Черепахи» и венериане у меня здесь.
Он похлопал рукой по воронёной стенке кинокамеры.
Через несколько часов после возвращения машины Мельников собрал совещание в помещении центрального пульта.
Главная цель похода не была достигнута. О судьбе пропавших товарищей они ничего не узнали.